Школа злословия
Шрифт:
Леди Снируэл. Фи, какие вы оба противные злюки!
Миссис Кэндэр. Нет, я вам не позволю так смеяться, потому что разрешите вам сказать, что миссис Огл…
Сэр Питер Тизл. Простите, сударыня, но языки этих добрых джентльменов все равно ничем не остановить. И все же, миссис Кэндэр, если я вам скажу, что дама, которую они обижают, близкий мой друг, вы, надеюсь, не станете ее защищать.
Леди Снируэл. Ха-ха-ха! Хорошо сказано, сэр Питер! Но вы жестокий человек — вы слишком флегматичны, чтобы язвить
Сэр Питер Тизл. Ах, сударыня, истинное остроумие всегда сродни добродушию. Они ближе, чем это вам кажется.
Леди Тизл. Вы правы, сэр Питер. По-моему, они в таком близком родстве, что никогда не могут соединиться.
Сэр Бенджамен Бэкбайт. Не лучше ли предположить, сударыня, что это муж и жена: их редко видишь вместе.
Леди Тизл. Сэр Питер такой враг злословия, что готов был бы его запретить парламентским актом.
Сэр Питер Тизл. Что ж, сударыня, если бы парламент признал, что игра чужой репутацией не менее предосудительна, чем потрава чужого луга, и принял закон о защите доброго имени, я уверен, что многие были бы благодарны ему за такой билль.
Леди Снируэл. О боже мой! Сэр Питер! Вы хотите нас лишить наших привилегий?
Сэр Питер Тизл. Да, сударыня, и тогда никто не имел бы права убивать честь и топить репутации, кроме присяжных старых дев и разочарованных вдов.
Леди Снируэл. Вы просто изверг!
Миссис Кэндэр. Но, я надеюсь, вы не были бы так суровы к тем, кто только передает то, что слышал?
Сэр Питер Тизл. Я бы и к ним применил коммерческий закон; и во всех тех случаях, когда по рукам ходит клевета и пустивший ее в оборот не разыскан, пострадавший получал бы право взыскания с любого передатчика.
Крэбтри. Я, во всяком случае, убежден, что не бывает сплетен, ни на чем не основанных.
Сэр Питер Тизл. Ах, девять десятых злостных выдумок основаны на каком-нибудь комическом преувеличении.
Леди Снируэл. Mesdames, [16] не перейти ли нам в соседнюю комнату за карточный стол?
Входит слуга и говорит на ухо сэру Питеру Тизлу.
Сэр Питер Тизл. Я сейчас к ним приду. (В сторону.) Скроюсь потихоньку.
Леди Снируэл. Сэр Питер, вы же не собираетесь нас покинуть?
16
Мадам, сударыня (франц.).
Сэр Питер Тизл. Пусть ваша милость меня извинит: меня вызывают по неотложному делу. Но здесь остается моя репутация. (Уходит.)
Сэр Бенджамен
Леди Тизл. О, вы этим не стесняйтесь! Расскажите, что вы знаете. (Уходит к остальным в соседнюю комнату.)
Джозеф Сэрфес. Мария, я вижу, вам тягостно это общество.
Мария. Еще бы не тягостно! Если высмеивать немощи или несчастия людей, которые нас ничем не обидели, значит, быть остроумным или веселым, то да пошлет мне небо двойную долю скудоумия!
Джозеф Сэрфес. В сущности, это не такие уж дурные люди, как может показаться, — злобы в душе у них нет.
Мария. Тем недостойнее их поведение; единственное, что, по-моему, могло бы извинить необузданность их языков, это врожденная и неудержимая озлобленность ума.
Джозеф Сэрфес. Несомненно, сударыня. И я всегда считал, что говорить про других злую правду ради простой забавы гораздо предосудительнее, чем искажать истину из чувства злобы. Но почему, Мария, вы так добры к другим и только со мной суровы? Неужели самой нежной страсти должно быть отказано в надежде?
Мария. Зачем вы снова меня мучите такими разговорами?
Джозеф Сэрфес. Ах, Мария, я знаю, вы не обращались бы так со мной и не противились бы воле вашего опекуна, сэра Питера, если бы этот беспутный Чарлз не был по-прежнему моим счастливым соперником.
Мария. Неблагородный выпад! Но, каковы бы ни были мои чувства к этому несчастному молодому человеку, знайте, что если его невзгоды ожесточили против него даже родного брата, то для меня это еще не основание отвернуться от него.
Джозеф Сэрфес. Нет, послушайте, Мария, не уходите от меня с таким гневным лицом! (Падает на колени.) Всем, что есть благородного, клянусь вам… (В сторону.) Ах, черт! Леди Тизл!.. (Марии.) Вы не должны… нет, вы не смеете… конечно, я питаю к леди Тизл глубочайшее уважение…
Мария. К леди Тизл?..
Джозеф Сэрфес. Но если сэр Питер заподозрит…
Входит леди Тизл и приближается к ним.
Леди Тизл. Что это значит, скажите, пожалуйста? Вы приняли ее за меня? Дитя мое, вас просят в ту комнату.
Мария уходит.
Что все это значит, позвольте вас спросить?
Джозеф Сэрфес. Ах, досаднейший случай на земле! Мария отчасти угадала мою нежную заботу о вашем счастии и пригрозила, что скажет сэру Питеру о своих подозрениях, и я как раз пытался разуверить ее, когда вы вошли.