Школьная вселенная

Коршунов Михаил Павлович

К детской коляске подошла мать и покатила коляску «на выход». Счастливая, она своё дело уже сделала. А ребятам только всё ещё предстоит. Встреча с кем? С инспекцией? С Главным управлением школ? С первым заместителем?

А может быть, надо было взять коляску? Ну, с Марусиным братом. Послабление какое-нибудь получилось бы. Если от иголки и молотка в суде не получилось, то в министерстве от коляски получится… Кто его знает.

Женщина с коляской кому-то даже крикнула в коридор — дежурному, очевидно:

— Всё

в порядке!

Вот. В порядке у людей всё.

И вдруг Стаська тоже как крикнет испуганно:

— Трамвайчик!..

Женщина открыла двери и начала вывозить коляску. Этим воспользовался Трамвайчик и вскочил в министерство. Быстро потянул носом воздух и устремился на своих коротких лапах вверх по лестнице. Трамвайчик маленький, и его в вестибюле никто не заметил. Зато сверху он был отлично заметен.

Пятый «Ю», перепуганный, помчался куда глаза глядят. Только бы скрыться от Трамвайчика. Он всё погубит! Он ведь не ребёнок в коляске!

Дима скакал тройными прыжками. Стаська и Славка закрылись от Трамвайчика книгами. Искра, чтобы не потеряться, схватилась за Марусину косу-петельку, Вадька Батурин наскочил на столб, точнее — мраморную колонну.

Очень неприятное состояние — бежать куда глаза глядят. Потому что глаза никуда не глядят. Только так называется, что они глядят.

Мелькают двери: «Инспекция», «Методисты», «Заместитель», «Первый заместитель». И огнетушители, огнетушители…

Противопожарное состояние прекрасное!

* * *

Кабинет, отделанный деревянной панелью. Большой стол, около него маленький, на котором стоят телефонные аппараты.

За большим столом сидит пожилой человек в белой рубахе и в галстуке. Воротник рубахи расстёгнут, галстук приспущен: жарко.

В кабинет вошла женщина, чем-то похожая на Дарью Ивановну.

— Степан Ильич, — сказала она, — в министерстве… — и, улыбнувшись, продолжала что-то тихо говорить.

Степан Ильич слушал. Потом удивлённо сказал:

— Какая инвентарная?.. Какая амбарная?.. Валентина Григорьевна, я ничего не понимаю!

Валентина Григорьевна опять начала что-то тихо говорить. Степан Ильич вдруг засмеялся:

— Сто единиц?!

Валентина Григорьевна кивнула:

— Или больше. Они не помнят.

— И на второй год, значит?

— Подняли на ноги министерство. В каждом отделе предлагают свои книги — инвентарную и амбарную.

— Сто или больше!.. — покачал головой Степан Ильич. — Между прочим, я никогда не видел амбарную книгу. А вы?

— Я тоже.

— Заседание коллегии в четыре?

— Да. Сейчас без четверти.

— Давайте их сюда.

Степан

Ильич застегнул пуговичку у воротника рубашки и поправил галстук.

* * *

К дежурному подбегает уборщица:

— Собака пьёт воду из стакана!..

— Какая собака? — не понял дежурный.

— Обыкновенная! — сказала уборщица и швырнула ведро на пол. — У Степана Ильича в приёмной. На стол залезла!

— А Валентина Григорьевна где же?

Но уборщица от волнения не слышит вопроса.

— Я на собаку веником, а она зубами сверкает. А в кабинете у Степана Ильича какой-то крик и шум. Похоже — детский!

Дежурный выхватил из ведра веник и устремился по лестнице на второй этаж. За ним побежала уборщица.

…Лейтенант пожарников был бы доволен, если бы смотрел в этот момент на министерского дежурного и уборщицу.

* * *

Алексей Петрович сидит за своим столом в учительской и проверяет тетради. У него в руках карандаш. Зазвонил телефон.

Дарья Ивановна, которая тоже, как всегда, сидела в учительской, сняла трубку.

— Школа слушает… Одну минуту! — Дарья Ивановна обращается к Алексею Петровичу: — Вас!

Алексей Петрович снимает отводную трубку у себя на столе.

— Я. Да. Какая амбарная?.. — Алексей Петрович некоторое время молча слушает. Потом начинает улыбаться. — Я им сказал: если будет приказ. Что? Даже на коллегии утвердили? — Алексей Петрович смеётся. Прикрывает рукой трубку и быстро говорит Дарье Ивановне: — Пятый «Ю» разваливает Министерство просвещения!

Дарья Ивановна почесала где-то за ухом, чтобы восстановить атлетическое равновесие:

— Не знают страха тигры!..

— Удивительно, да. Но теперь будет ещё удивительнее, — продолжает говорить уже в трубку Алексей Петрович. — Конечно. На две недели. Понимаю.

* * *

В школе, на первом этаже, на доске объявлений, появился новый приказ. Его приколола кнопками Дарья Ивановна.

В приказе было написано, что, в виде исключения, пятому классу «Ю» Министерство просвещения РСФСР продлевает учебный год на две недели. И что за эти две недели пятый «Ю» должен исправить все свои сто или больше колов и заслужить переводные оценки в шестой класс.

Иначе — дополнительная работа на осень. Или на самом деле второй год.

18

Июнь месяц.

В школах уже не звенят звонки: занятия окончились. И только в единственной школе во всей Российской Федерации каждое утро раздаётся звонок к началу занятий — это пятый класс «Ю» садится за парты.

…А близнецы? Сделались наконец одинаковыми?

Нет!

Слава по-прежнему был Стасей, а Стася по-прежнему был Славой…