Школьный маг и ночные кошмары
Шрифт:
Пройден последний метр Вестерн-сити, скрипнул под Катиным каблуком сухой осенний лист, и в тот же миг разлился по окрестностям хриплый протяжный вой.
Смешно, но он подействовал на нас ободряюще. Мы тут же оживились, весело переглянулись, справедливо полагая, что цель нашего ночного квеста близка, и энергично устремились на вой, как заплутавший корабль к долгожданному маяку.
Новая порция инфернальных завываний привела нас на боковую аллею, которую мы буквально пробежали, свернули направо, играючи вынырнули
– Мистический фестиваль! – со счастливой улыбкой огласила Катя. – Сомневалась уже, что дойдём.
***
Радовались все, даже я. И было чему: жизнь и веселье на центральной аллее били ключом. Толпы людей бродили от площадки к площадке, от аттракциона к аттракциону, делали фото, ужасались и смеялись, участвовали в конкурсах и представлениях… и, о счастье! Здесь снова работала иллюминация, а над главной площадкой ярко горел мощный прожектор.
– Ну, наконец-то! – выдохнула Аня. – А то словно все повымерли…
– Полчаса всего шли, – задумчиво сказала Катерина, взглянув на часы. – А ощущение такое, что полжизни прошло.
Мы дружно фыркнули, прекрасно её понимая.
– Ну что, – сказала Катя и нетерпеливо худыми ножками переступила. – Какие планы? Девочки налево, мальчики направо?
– Остроумная ты моя! – ахнула я, немного перед Каширским засмущавшись.
– Взрослые налево, мелкие – направо, – внёс коррективу Женька.
– Вместе пойдём, – возразила я. – Не теряйтесь!
Каширский легонько меня приобнял, Катя с Аней взяли друг друга под руки, и мы направились наслаждаться ночью кошмаров.
Организаторы фестиваля подошли к мероприятию творчески и с большой фантазией, это стало ясно, едва мы прошли через первые же ворота с неожиданно гастрономическим неброским названием «Кошмар на закуску».
Просторный тематический парк под открытым небом демонстрировал набор пыточных инструментов, установок, орудий казней и прочих лёгоньких низкокалорийных ужасов, которыми предлагалось «закусить».
Начинал экспозицию позорный столб, в колодках которого уже кто-то висел, отчаянно пытаясь сделать удачное селфи.
Чуть дальше находился скромный лесок насаженных на колы чучел со страдальческим выражением на мастерски вылепленных лицах. Изогнутые в страшных муках тела, развевающиеся волосы, порванная, свисающая клочьями одежда, раскрытые в немом крике рты – всё это весьма впечатляло и прогоняло дрожь по позвоночнику. В композиции имелось и два свободных колышка – то ли для фото с ними в обнимку, то ли для любителей острых ощущений.
– О, Анжел, классно! Давай я тебя тоже сфоткаю! – воскликнул Каширский и развернул меня к… постаменту со старинным электрическим стулом.
Стул выглядел настолько реалистично, что я заподозрила даже, что это настоящий музейный экспонат, списанный и присланный нам из какой-нибудь американской тюрьмы в
– Нет уж, – решительно отказалась я от любезного Женькиного предложения. – Сам туда садись.
Каширский захмыкал. Родители окинули умилённым взором ребенка на электрическом стуле, приказали тому улыбаться и защёлкали камерой. Профессиональной, между прочим.
– Чего ж они такого маленького-то засунули, – протянула Катерина, наблюдая за жанровой сценой.
– Вот-вот, – поддержала её Аня и добавила обиженно, – ему ни шлем по-нормальному не надеть, ни ноги пристегнуть – не достаёт же! Дали бы лучше другим сфотографироваться!
Я фыркнула насмешливо:
– Здесь всего полно, выбери, что нравится, и фоткайся, сколько хочешь!
Да уж, выбрать действительно было из чего, если вас интересовали фото в подобных декорациях.
И пошло веселье. Каширский нацепил себе на шею петлю от виселицы и даже язык набок свесил. Я его фотографировать в таком виде категорически отказалась, как и повисеть рядом на соседней петле и сделать романтическое парное фото. Женя упрашивал, завлекательно помахивал веревкой, строил различные придушенные физиономии, старательно изображал выкатившиеся из орбит глаза, но меня не убедил.
Девчонки тем временем оккупировали гильотину и тщательно её исследовали.
– Катерина, под нож ложиться не смей! Совсем сдурела! – рявкнула я, отследив это безобразие, и сестра смущённо выскользнула обратно.
В корзине под гильотиной обнаружилась весьма достоверная отрубленная голова с выразительным оскалом, и девчонки сперва визжали от ужаса и восторга, а потом провели с ней расширенную фотосессию, к которой привлекли и Каширского. Они вертелись и так, и эдак, а Женя увлечённо и послушно щёлкал их в разных ракурсах, подавая креативные идеи.
Аня примостила бедную голову себе на коленки, красиво вытянула ножку в кроссовке и соблазнительно улыбнулась: Каширский покорно сделал пару кадров.
Ну, пусть развлекутся… тут ещё объектов полно… я с интересом огляделась. О, что это? Немного в стороне, на квадратном деревянном настиле я заметила огромную белую эмалированную ванну, загадочно поблескивающую в свете иллюминации. Сколько ни мучилась, догадаться, под какой кошмар её можно определить, так и не смогла, оттого заинтригованно потрусила вперёд и любознательно в ванну заглянула.
– Ах, тьфу, ужас! – не удержалась я от громкого восклицания и резко назад отпрянула.
Привлечённые моим воплем друзья бросили играться с отрубленной головой и устремились ко мне.