Шкура неубитого медведя

Серова Марина Сергеевна

— Все равно мы вышли из программы убийцы без зависания, и это радует, — добавил мой клиент, потягиваясь, как кот после продолжительного сна. Солнышко хоть уже и не летнее, но расслабляет.

— Это точно, — согласилась я. — Думаю, у нас не будет проблем на пути к богатствам Урала. Однако надо садиться в машину, дорога почти свободна.

Последняя овечка перебежала дорогу, и мы медленно тронулись с места. За нами уже пристроился целый хвост автомобилей разных мастей, которые также спешили пересечь границу.

Мы

подъехали к шлагбауму, у которого дежурили представители российской милиции с автоматами через плечо.

— Далэко идэтэ? — осведомился рослый сержант с пышными запорожскими усами.

— До родичэй в Уральск, — улыбнулась я.

«Фольксваген» подвергся досмотру, в благополучном исходе которого мы были вполне уверены. Мы же не уголовники какие-нибудь, вполне приличные люди, наркотиков не везем, оружия тоже. Ну есть кое-какая мелочь, но про нее никто не узнает.

— Шаслывого путю. — Сержант вернул нам документы, и мы проехали дальше. Сейчас будет такая же проверка на другой стороне.

— Что у него за акцент? — спросил Игорь. — Как-то не по-нашему выражается.

— Ты что, не заметил, что он — хохол? Акцент украинский. Это только в нашей стране может быть — на русско-казахской границе нас проверяют хохлы. Это не к тому, что Украина контролирует наши рубежи, а к вопросу об огромном количестве национальностей, проживающих на территории России. Кого только не встретишь.

— Понятно. Я чувствую, что у него другая версия «Майкрософт уорд».

Я уже стала привыкать к приколам менеджера по компьютерам. С кем поведешься — с тем и напьешься.

— Приготовься, «Майкрософт». Сейчас снова будут листать наши паспорта.

Мы въехали не территорию другого государства, в трехстах метрах нас ждал еще один пост, уже принадлежавший казахской стороне. Остановившись, мы протянули свои документы представителю милиции дружественной республики — у этого милиционера тоже были усы, только, наоборот, тонкие.

— Надо же, соревнуются между собой, у кого усы красивее, — буркнула я.

«Офицерик» долго изучал наши паспорта, а потом вдруг заявил:

— Поставьте автомобиль на стоянку и пройдемте со мной.

Мы с Игорем переглянулись.

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

— Поставьте машину, быстро!

Голос был настойчивым. Это не понравилось мне.

Я вырулила на площадку перед двухэтажным строением, по всей видимости, построенным недавно. Оно выглядело свеженьким, будто совсем недавно прошло госприемку.

— Выходите из машины и откройте салон для досмотра, — прозвучал приказ.

Я пожала плечами и сделала так, как было велено. С той стороны проверяли, теперь с этой…

Милиционер подал знак двоим младшим сержантикам, сказал им что-то по-своему, и те залезли в святая святых Евгении Охотниковой, начав копаться в наших личных вещах.

У меня было такое ощущение, будто я стояла голой перед целой

ротой. Надо же, российская сторона мельком взглянула на мое транспортное средство, а здесь чуть ли не эндоскопию делают.

Игорь стоял рядом.

— Слушай. — Он едва шевельнул губами. — А где она?..

— Кто?.. Или что? — используя способ чревовещателей, переспросила я.

— Круглая с кольцом?..

— В надежном месте…

— Не найдут?..

— Не знаю… Хотелось бы надеяться… Если найдут, мы пропали.

Милиционеры продолжали копаться в наших сумках, пока один из них не крикнул:

— Нашел!

Игорь бросил на меня встревоженный взгляд:

— Е-мое…

Я не понимала, что именно представители правоохранительных органов искали в нашем незатейливом багаже, какова была их цель и что такого запрещенного они обнаружили.

«Солдатик», который выглядел больным из-за сероватого цвета своего лица, выполз из салона «Фольксвагена», держа двумя пальцами целлофановый пакетик с белым порошком.

— Мандец… — проговорила я. — Приехали…

Пакетик перекочевал к старшему по званию и, соответственно, по должности. У старшего лейтенанта была заячья губа, отчего выглядел он отталкивающе.

— Моя фамилия Жумаилов. Что это, по-вашему? — обратился он ко мне.

Я пожала плечами:

— По всей видимости, наркотик, который ваш подчиненный подложил в наши вещи. Надо быть дураком, чтобы не понять этого. Скажите, пожалуйста, у нас еще есть порошок или это весь объем, который мы пытаемся перевезти из России в Казахстан?

У милиционера на его резиновом лице не дрогнул ни один мускул.

— Мы задерживаем вас за попытку переправить наркотическое вещество через границу. Прошу следовать за мной.

— Вот это вирус в программе! — воскликнул Игорь. — Это же недопустимая операция!

— У них все допустимо, — ответила я. — Сделай вид, будто ничего не произошло.

* * *

Мы сидели в кабинете на втором этаже, уставившись в потолок. Вернее, в потолок смотрел Игорь, а я разглядывала свои ухоженные ногти. Игоря тщательно обыскали и забрали паспорт и те немногие деньги, которые он держал при себе. Меня трогать не решились, однако документы на машину перекочевали в ящик стола, и, боюсь, надолго.

«Тонкие усики» держали в руке шариковую ручку, зажав ее в коричневых пальцах, покрытых черными жесткими волосками.

— Вы признаете, что пытались перевезти наркотическое вещество на территорию Казахской республики? — Он говорил чистенько, без акцента, скороговоркой.

— Нет, не признаем, — ответила я. — Это провокация. Почему вы не сообщаете российской стороне об этом инциденте? Пусть они тоже поучаствуют в расследовании, почему нет? Или вы против плодотворного сотрудничества?

— Это лишнее, — отрезал милиционер, — мы сами разберемся.