Шлак 2.0
Шрифт:
— Пора бы ему очнуться.
— Да очнулся уж. Притворяется. Я видел, как он башкой мотнул. Хошь, дёрну его?
— Сам.
Сильные пальцы сграбастали меня за ворот и встряхнули. В голове взорвалась бомба, я охнул.
— Ну что, заяц, снова встретились?
По голосу не узнал, а воочию… Сиваш. Вот так да. Не хочу сказать, что удивился, здесь удивлялок на каждом шагу немеряно, но увидеть именно его не ожидал.
— Какого хера… Ты чё вытворяешь, внешник? — захрипел я.
Охранник с размаху ударил меня по губам.
— Забыл главный закон
— Да я бы уважил, руки связаны.
Сиваш разжал пальцы, выпуская мой ворот. Дышать стало легче.
— Я взял — забирай, — сказал второй.
Наконец-то удалось разглядеть его. Коренастый, широкие скулы, длинные седые волосы, давным-давно спутавшиеся в колтуны. Он сидел в углу на груде тряпья, в руке недоеденный лист крапивницы. Одет непонятно во что, я бы назвал это обносками. Голос глухой, почти загробный.
— Заберу.
— Ты говорил, недолго.
— Раз говорил, значит, сделаю. Я тебя подводил когда-нибудь?
— Нет.
— И не подведу. Денёк у тебя посидит, не протухнет. Приглядывай за ним, он малый изворотливый.
— Заплатишь когда? Ты говорил, сегодня.
Сиваш вздохнул:
— Значит, сегодня. Вечером вернусь и заплачу.
Он постоял, щурясь на меня. Лицо довольное, как будто сметаны объелся.
— Не знал я, Дон, что ты… — он не закончил фразу, но мы оба поняли, о чём она.
— Ты на Олово по убеждениям работаешь или за статы? — морщась от боли в затылке, спросил я.
— Тебе не всё равно?
— Интересно.
— У примаса спросишь. Он тебя самолично встречать будет. Яйца-то болтаются ещё? Сегодня отрежут. Ох, примас недоволен тобой, уже нож приготовил, обещал без нюхача резать, на живую. Ох, подёргаешься, ох, повоешь.
Похоже, ему доставляло удовольствие смаковать процедуру кастрирования.
— У тебя самого-то на месте?
Сиваш демонстративно дёрнул бёдрами.
— Да вроде покачиваются.
Он заржал, запрокинув голову. Больной человек.
— Ладно, вы тут оставайтесь, ребятки, — внешник подмигнул бомжику. — А тебе вечером занесу, как обещал.
— Десять доз, — бомж растопырил пятерню.
— Десять, десять, не сомневайся.
Сиваш ушёл. Несколько минут бомж обшаривал меня мутными глазами, потом поднялся и приблизился вплотную. От него воняло помойкой, впрочем, здесь всё воняло помойкой. От этого запаха желудок выворачивало наизнанку. Что ж за невезуха такая! Я снова вляпался, и снова в этом замешаны людоеды. Во всяком случае, Сиваш точно впахивает на примаса. Но на это плевать. Вопрос в другом: как он узнал, что сегодня утром я приду на свалку?
Я сам об этом узнал всего-то час назад. Решение по кандидатуре на сотрудничество принимал Центр безопасности, куратором назначили…
Не может быть! Алиса человек примаса? Не хочу в это верить…
Молодая, ладная, как раз такая, как нравится Олову…
Да нет, не мог он с ней ничего. Расстояние не позволяет. Она в Загоне, он в пустоши…
Или мог? Возможно, существует дорога, о которой я не знаю. Прыг
— Сиваш говорил, ты нужен живым, — зашипел бомж.
Я скривился. От него разило не только помойкой, но и гнилыми зубами. По сути, зубов почти не было, так, гнилые осколки на дёснах. Не хочу показаться кровожадным, но яма по нему не первый год скучает.
— Да, живым.
— Сиваш не говорил, что целым.
— То есть? Ты чего задумал?
Меня пробрала дрожь. Бомжара опустился на колени, вытащил из складок одежды нож.
— Можно взять кусок, — он поднёс лезвие к моему бедру. — Маленько отрежу. Можно. Надоели листья.
— Стой, стой… Стой!
Я дёрнулся назад, стул опрокинулся. В фильмах в таких ситуациях стул обычно разваливается, герой освобождается и начинает валить негодяев. Подо мной стул не развалился, то ли конструкция другая, то ли сценарист сцену плохо прописал. Зато второстепенное лицо не растерялось и всадило мне нож в ногу.
— Сука, ё-ё-ё!..
Снаружи загремело. В землянку влетела выбитая дверь, следом влетели штурмовики. Помещение наполнилось криками, дымом. Тупой носок берца врезался мне в нос. Я попытался сжаться, но скотч не позволил. Бомж зарычал, схватил штурмовика и как куклу отбросил в сторону. Метнулся к выходу, автоматная очередь отбросила его обратно. Мне снова досталось ботинком, на этот раз по губам. Извиваясь, я попытался отползти в угол. Не получилось. Перевернулся на бок, потом, помогая локтями, встал на колени. Теперь стул прикрывал меня со спины, словно панцирь.
И вдруг всё стихло. Я застыл. Слышались только прерывистое дыхание и шарканье подошв по полу.
— Это кто тут у нас черепаху изображает?
Мёрзлый…
— Мёрзлый, — прошептал я.
— А ты кого ждал?
Меня подняли, вернули в исходное положение, срезали путы. Я провёл ладонью по лицу. Нос разбит, губы разбиты, хорошо хоть зубы не выбили, только затылок саднит.
— Ну вы, блин…
Вокруг меня стояли четверо штурмовиков и Мёрзлый. Туша бомжа валялась у стены. Пули расчертили его по диагонали от плеча к бедру, вокруг тела натекла красная лужа.
— Хреново выглядишь, Дон.
— С вами, бл… — я глубоко вдохнул и выдохнул, замиряя нервы. — Что вообще происходит? Что за подстава, союзник? Присылаете сообщение, иду, а тут привет, — я кивнул на тело. — Да ещё Сиваш.
— Всё хорошо, Дон, успокойся. Так и было задумано.
— Что задумано? Ты в курсе, что этот дебил меня на куски резать собирался? Ногу проткнул. Да ещё вы добавили! Я вам что, чучело экспериментальное?
— Недурственное сравнение, — согласился Мёрзлый. — Но я бы предложил другое, что-нибудь вроде живца или подсадной утки. Как тебе? На мой взгляд, так будет точнее.