Шляпа комиссара
Шрифт:
Незнакомец закрыл дверь.
– Метцендорфер, - представился он, - из Байрейта.
Редактор молча уставился на него и медленно надел пальто.
– У меня есть для вас, - продолжал Метцендорфер, - интересная серия фотографий.
– Он подождал.
Даллингер по-прежнему молчал. У фоторепортеров и графиков всегда имелись для него исключительно интересные серии; а потом обычно оказывалось, что это ничтожные однодневки.
– Из Саудовской Аравии, - прибавил, подумав, Метцендорфер и поднял правую бровь.
Даллингер застегнул первую пуговицу.
– Ах, - сказал
Адвокат сделал несколько шагов в глубь комнаты. Он слабо улыбнулся.
– Да, - сказал он, - я был в тех краях.
– Гм, - отозвался Даллингер, занявшись следующей пуговицей.
– Прием у короля, да? Подписание договора при дворе, что ли?
– Я был там с одним знакомым, - добавил Метцендорфер, скрывая радость, которую доставил ему ответ Даллингера, и поправился: - С одним компаньоном.
Редактор не стал больше медлить. Он опять повернулся к шкафу, вытащил оттуда маленькую баварскую шляпу и, прикрыв сначала тонзуру, энергично напялил ее на лоб. При этом он сказал, не глядя на Метцендорфера:
– Это никого не интересует. Таких фотографий - навалом, хороших и плохих. «Баварская стража» - газета солидная. Но из тех краев нам подошли бы, пожалуй, какие-нибудь истории о королеве или о гареме, да, что-нибудь в этом роде.
– Он окинул взглядом письменный стол, дернул ручку ящика, проверяя, заперт ли он, и прибавил: - Всего несколько дней назад тут приходил один, предлагал то же самое. Фотографии еще здесь, у меня, надо будет отослать их ему. Я не мог вернуть их сразу, у него есть протекция в верхах.
– Даллингер вздохнул.
– Но у вас, слава богу, ее нет. Так что не будем терять время.
– Куда отослать?
– с любопытством спросил Метцендорфер.
– О чем вы?
– недоуменно спросил в свою очередь Даллингер.
– О фотографиях, - ответил адвокат, теперь все-таки взволнованно, - куда вы должны отослать фотографии, сделанные в Саудовской Аравии?
– Понятия не имею, - сказал Даллингер, снова уже совершенно равнодушно.
– Где-нибудь, наверно, записан адрес.
– Он вдруг взглянул на Метцендорфера и недоверчиво спросил: - А вас-то почему это интересует?
– Потому что дело идет об убийстве, - ответил Метцендорфер без промедления.
– Ах, - ошеломленно сказал Даллингер. Последовала долгая пауза, во время которой он почти машинально положил шляпу на стол и начал расстегивать пальто. Дойдя до верхней пуговицы, он остановился. Видимо, он хорошенько подумал. Он спросил: - Почему вы не сказали этого сразу?
– Потому что хотел узнать, - ответил адвокат, - был ли здесь Альтбауэр!
– Альтбауэр, - сказал редактор, - боже мой, да ведь это же он и есть, тот с фотографиями!
– Был!
– поправил его Метцендорфер.
– Был, господин Даллингер. Альтбауэр мертв!
– Господи!
– воскликнул Даллингер, забыв о верхней пуговице, которую успел вынуть из петли только наполовину.
– Что будет, когда узнает шеф! Ведь он же направил его ко мне!
– Это второе, - констатировал адвокат, заставляя себя держаться спокойно, - что я хотел узнать!
Вдруг
– Послушайте, господин, послушайте! Не дай бог, если до шефа дойдет, что вы узнали это от меня!
– Он потряс его за плечо.
– Я же не имею права разглашать редакционную информацию! Это может… - Он вдруг умолк.
Адвокату стало даже жаль Даллингера: побитый, растерянный, тот производил такое тяжелое впечатление, вероятно, потому, что поначалу вел себя нагло.
В эти секунды Метцендорфер заглянул в душу Даллингера и понял, что тот шел по жизни, как по льду, толщина которого неизвестна, зная лишь, что под этим льдом - бездна, и испытывая перед ней ужас, потому что лед мог сломаться, а плавать он не умел. Это был человек, которому перестроиться трудно. Весь мир, кроме его родного города, казался ему чужбиной, а где он мог найти здесь второе такое место? Возможно, думал Метцендорфер, даже весьма вероятно, что теперешний страх его необоснован, но это был старый страх, годами копившийся под кожей и сейчас вдруг прорвавшийся. Но адвокат понял также, что это состояние редактора дает ему, Метцендорферу, неожиданный козырь. Спокойно и стараясь при этом завоевать доверие Даллингера, он сказал:
– Я не хочу вредить вам, господин Даллингер. Я даже прошу прощения, что пытался узнать кое-что таким способом.
– Даллингер пробормотал что-то невнятное. Пожав плечами, Метцендорфер немного повысил голос: - Но уж поскольку так вышло, нам придется поговорить, не правда ли?
Даллингер машинально поглядел на часы.
– Меня ждет жена, - сказал он автоматически. Метцендорфер промолчал. Редактор посмотрел на него смущенно.
– В Пассау меня знает любой… Может быть, вы проводите меня до дома?
– Он быстро прибавил: - Только… держась немного позади меня?
Метцендорфер подумал, что он все больше запутывается в странной для себя роли: брести через город Пассау за почти незнакомым тебе человеком! Тем не менее он сказал:
– Как вам будет угодно, господин Даллингер, ?
Тот схватил свою баварскую шляпу. С облегчением - адвокат это почувствовал.
Затем Метцендорфер пошел за Даллингером. Адвокат видел, как тот приподнимал шляпу через каждые три-четыре шага: здесь его и правда знали почти все.
И будет трудно, подумал адвокат озабоченно, выяснить что-либо незаметно, тайком.
Жена Даллингера была не в восторге от незваного гостя. Маленькая, тихая, невзрачная, она походила скорее на какую-нибудь серую букашку, чем на мотылька. Дети шумели вовсю. Никто этого, казалось, не замечал.
Среди шума редактор пытался занять своего гостя, но дальше нескольких несвязных и пустых фраз дело не двинулось. Единственное, что действительно узнал Метцендорфер, - это то, что Даллингер зарабатывал около тысячи в месяц; негусто, подумал адвокат, во всяком случае слишком мало, чтобы трепетать перед кем-либо в этой лавочке, в том числе и перед «владельцем и главным редактором».