Шлюха-2
Шрифт:
— Это не проблема, Марина. Это… любовь.
— Вот это — любовь. — Показала ему палец с кольцом.
Стефан медленно поднял взгляд от кольца к ней. Она триумфально смотрела на него, всё
ещё красная и возбужденная от их поцелуя.
— Ты уверена? — Казалось, лед его глаз взорвется черным огнем боли в любую секунду.
— Да.
— У меня нет шанса? Ты чужая невеста?
— Именно так. Я чужая невеста.
— Ты любишь его?
— Да, — слишком быстро выдала Марина. —
Мужчина хмыкнул.
— Я люблю тебя. Потому что ты дала мне способность дышать, жить и видеть свет в
череде серых дней. Ты дала мне всё.
Девушка затаила дыхание. Каждое его слово совпадало с ударом сердца. Так громко. Он
точно слышал.
— И ты же всё забрала. Если он заберет у тебя машину и этот салон, ты умрешь?
— Наверное, нет.
— А я умру, если ты опять всё у меня заберешь.
— Уходи, Стефан. Нам не о чем говорить. Я помолвлена. Тебе нет места в моей жизни.
Он молча развернулся и направился к двери. У выхода обернулся и сказал: — Знаешь, это так больно — умирать.
Дверь захлопнулась, и Марина оперлась о стол, закрывая глаза. Выглянула в окно, провожая его взглядом.
— Я знаю, Стефан…
— Как хорошо, что мы не продали эту квартиру. Есть, куда сбежать. — Марина сидела на
диване, скрестив ноги, пока Ира доставала бокалы.
— Это точно. В последнее время сбегать я стала всё чаще. Только вот куда ни беги, от себя
не убежишь.
— Вроде, мы и стали другими людьми… Или это лишь иллюзия? Я все также чувствую
себя той Маринкой Немериной, и привычки все остались прежними. Но я же теперь
Немировская…
— Иллюзия, Мариша, это иллюзия. Не существует Ирины Валерьевны Нарватовой. И мне
дико жаль порочить Лёшину фамилию тем, что я её ношу. — Она подала подруге полный
бокал коньяка и поставила на столик две бутылки.
Ирина зажгла сигарету. На недовольный взгляд Марины ответила: — Табачный яд убивает легкие и, на какое-то время, слишком громко орущую душу.
— Перестань курить. Это же вредно.
— И что? Для кого мне хранить здоровье? Я бесплодна. Да и, к тому же, больна на голову.
— О чем ты?
— Лёшу назвала чужим именем во время секса…
Маринка ахнула.
— Лёшу?! Господи, и чьим же именем? Только не говори, что его… — На кивок Иры
Марина покачала головой.
— Он причинил тебе столько боли. Почему? Просто, почему?
— Я не знаю. — Ирина осушила разом бокал и опять закурила. — Я не знаю. Это было
ужасно. Тело было с Лёшей, но душа разрывалась на части, просто била фонтанами крови
после его слов.
— Ну, дела. Леша обиделся, да?
— Да. Перебрасывается со мной короткими фразами, словно я стала чужой. Пропадает
где-то постоянно. Я его почти не вижу. Знаешь, Марин, я не жалею ни о чём. — На
вопросительный взгляд подруги она продолжила. — Жизнь одна, и она того стоила. —Затуманенный слезами взгляд остановился на пустом бокале.
— Что ты говоришь, Ира? — Марина дотронулась до её руки. — Прекрати. Жизнь не
стоила того, жизнь не прошла. Она проходит здесь и сейчас. Хватай её быстрей и живи!
— Не-ет. Вся моя жизнь была полнейшим дерьмом, Макс стал самым дерьмовым
воспоминанием. И моя искалеченная душа не может забыть его. Мне хочется убить его, растерзать, умыться его кровью. И эти мысли меня возбуждают. Иногда мне хочется
услышать его оскорбления, я так к ним привыкла. Знаю, думаешь, какая я дура. — Первая
бутылка валялась пустая на полу, Ира потянулась ко второй.
— Не думаю. Вы просто оба — жертвы. Он хочет причинять боль, властвовать, доминировать. Ты хочешь подчиняться, скинув ответственность за свою жизнь. Отдать
жизнь в руки сильного мужчины. Максу не хватает только адекватности.
— Он убил моего ребенка. И своего тоже. И, похоже, даже не знает об этом. Всё, не хочу о
нем говорить. Ничего не хочу. Надеюсь, жизнь не будет долгой. Я уже так устала. Как у
тебя дела? Стефан приходил?
— Приходил. — Теперь пришла очередь Марины наполнять неустанно бокалы. Она
посмотрела в окно, затем опустила голову к бокалу, что покоился в руках. — Ты дала ему
адрес?
— Да.
— Я хочу к нему, — прошептала Марина, пытаясь сказать это как можно тише, чтобы
услышала только подруга, хотя в квартире больше никого и не было. — Хочу выкинуть
черновик своей жизни и переписать всё заново.
— Как же Вадик?
— Так же, как и Лёша, — без всяких церемоний ответила она.
— Ясно, — вздохнула Ирина. — Что ты ему сказала?
— Сначала поцеловала, потом показала кольцо и выгнала. Я такая же дура.
— За нас, тогда? Несчастных дур, — пьяным голосом предложила Ира, и они осушили
еще по бокалу.
Глава 7.
Ирина пила в одиночестве чай на кухне. На улице опять было сыро. Так же было и в душе.
Она завязла в слякоти своей больной тяги к Максу, увязла в грязи собственных мыслей и
намерений. Душа была запятнана ложью самой себе, вечный дождь обид не прекращался.