Шмордонские игры
Шрифт:
Джем выбежал из спальни и спустился в столовую, где гремели ложками его товарищи.
– Бинокль есть у кого? – спросил он.
– У меня есть, – ответил Отжим.
– Дай быстрее! – нетерпеливо сказал Джем.
Отжим принес. Джем, схватив бинокль, убежал обратно в спальню.
Поставив возле окна стул, Джем залез на него коленями, положил локти на подоконник и в такой удобной креветочной позе принялся более внимательно рассматривать бомбу. Через несколько минут он пришел к выводу, что внутри монумента сидит какой-то человек. Джем уловил некое мимолетное движение в форточке и решил разобраться с этим вопросом глубже.
Вдруг из огромного мрачного здания по
Джем перевел бинокль на него и увидел в оптику одутловатое лицо со сливообразным синим носом, норовившим упасть на грудь сего важного представителя генеральского корпуса Шмордонской империи. Внимательно приглядевшись к господину, Джем понял, что тот хотя и жил в преклонном возрасте, но был еще полон сил, потому что шагал широко и напористо. Посол Джаппурии, умудренный опытом, тут же догадался о том, что вся эта сила шага в столь зрелых годах вызвана утренней алкогольной заправкой. И синий нос грозного генерала лишь добавлял уверенности этому заключению.
Джем перевел бинокль левее и увидел, что за военным в эполетах следует высокий и крепкий тип в костюме с большим чемоданом в руках. Посол внимательно заглянул в лицо этого типа и непроизвольно вздрогнул. Ох, и нехорошее лицо было у него! Прямо не лицо, а какая-то безразличная серая морда.
Военный в эполетах тем временем подошел к дворнику и по-приятельски поздоровался с ним за руку. Между ними тут же возник диалог, который был далеко не официальным, так как оба стали смеяться и размахивать руками. Человек с серым лицом, следовавший за начальником, резко остановился, поскользнулся и его чемодан грохнулся на мостовую. Крышка у него отскочила, и на брусчатку вывалились находившиеся в нем вещи.
Джем, увидев эти вещи, содрогнулся повторно, поскольку среди клещей, пил, коловоротов и приборчиков с проводами узнал пыточные инструменты, которые видел, будучи еще школьником, в одном из музеев Джаппурии.
Военный с синим носом что-то гневно крикнул, и пнул сапогом провинившегося подчиненного в область копчика, после чего тот принялся судорожно собирать вывалившиеся инструменты обратно в чемодан. Дворник, скривив вопросительно лицо, показал рукой в сторону стальной бомбы. Военный с синим носом утвердительно кивнул головой. И здесь они оба закатились хохотом.
Джем, оторвав глаза от окуляров бинокля, вдруг испытал самые лучшие чувства к Хапсу, который совсем недавно (до назначения в штат посольства) был начальником полиции города Апреля на планете Потенции. Он тогда являлся руководителем следователя-букиниста, который в свое время, допрашивая Джема, орал следующие слова:
– Признавайся в измене Родине, стервец! Иначе буду лупить тебя томом Конституции по башке до самого утра! А когда оно наступит, возьму в руки Уголовный Кодекс Джаппурии, который в десять раз толще!..
Джем, встрепенувшись, загнал воспоминания в самый дальний угол своей памяти и вновь приступил к наблюдению.
Палач тем временем собрал разбросанные по мостовой инструменты и встал по стойке «смирно», ожидая дальнейших указаний. Дворник с военным в эполетах продолжали размахивать руками и смеяться (видимо, они перешли на анекдоты). Джем направил окуляры на окошко в бочке и отпрянул от неожиданности!
Протерев глаза пальцами, посол Джаппурии опять приник к оптике и совершенно отчетливо увидел в окошке бомбы лицо человека, который, снисходительно улыбаясь, смотрел на дворника с синеносым военным.
Затворник смотрел жестко и прицельно. Улыбка не сходила с его губ, и казалось, будто узник стальной бомбы просто забавляется увиденным. Джем, завороженный этим взглядом, тупо смотрел прямо в эти серые глаза, как вдруг один из них подмигнул, разорвав тем самым наваждение, захватившее в плен чувствительного джаппурца. Узник перевел глаза на площадь, и Джем последовал его примеру.
Синеносый генерал в эполетах раскланялся с дворником (!) и пошел к монументу. Его подручный, подхватив чемодан, отправился следом. Они зашли за бомбу, и лицо узника исчезло из окошка. Джем слез со стула, уселся на него как положено и задумался.
Выходило, что в стальной бомбе сидит «Кто-то» с большой буквы. Ведь придумать место заключения в главном памятнике империи мог только император! А для кого? И за что?
Джем никогда не любил разгадывать кроссворды в журналах, впрочем – как и решать задачки в школьных учебниках. Но сейчас его просто распирало! Кто этот человек, сидящий в самом центре грозного Шмордона? И что он такого сделал, чтобы можно было закатать его в стальную бомбу?
Посол Джаппурии напряг память, пытаясь вспомнить лицо узника, но – странное дело – это ему не удалось. Всплыли лишь глаза – серые и лукавые.
Джем снова влез на стул коленками и принялся смотреть в бинокль, вспоминая самую первую посольскую заповедь, почерпнутую из очередной инструкции, которая гласила: «Посол всегда в первую очередь шпион, ну а потом, так уж и быть – посол»!
Дверь спальни вдруг распахнулась настежь, и на пороге возник Кебаб. Шевельнув с натугой носом, перетянутым крестообразными кусками пластыря, Носатый громко поинтересовался гундосым голосом:
– Господин посол! Вы случайно не болеете запором?
– Нет, – ответил Джем, продолжая смотреть в бинокль. – Во-первых, стучаться надо! Ты не у себя дома на пляже. Во-вторых, работа у меня такая.
– Классная у тебя работа, – заметил Кебаб, проходя вглубь спальни и усаживаясь в кресло, стоявшее рядом с окном. – Стоять раком на стуле и пялиться в бинокль. Мне бы такую!
– Не ной, – ответил Джем, продолжая наблюдение за стальной бомбой. – Ты и так получаешь хорошую зарплату, будучи моим водителем в чужой стране.
– Какой из меня водитель?! – горестно воскликнул Кебаб. – Документов никаких нет, плюс танк посреди улицы… Откуда он, сволочь, взялся?! Ты думаешь, я действительно носом в руль врезался? Дудки! Никуда я не врезался! Ну, столкнулся я с танком. Ну, вышел из шморовоза. А тут выпрыгивает из башни какой-то военный, весь в черном и замызганном, подходит ко мне строевым шагом. Я как дурак улыбаюсь, лопочу там что-то похожее на «мир, дружбу, май», а он мне – бац! – молча лупит кулаком в рыло, после чего прыгает от радости и вопит: «Слава Шмордону!» Что потом было – не помню, потому что удар у него хорошим оказался. По-военному профессиональным. Вот так и езди теперь по этим улицам… Очнулся я в какой-то больнице. Смотрю – лежу на алюминиевом столе весь в присосках. Пригляделся внимательней – а из меня кровь родная сочинская так и хлещет по всем трубкам! Даже из правой ноги, хотя никто меня туда не бил! Представляешь? Я тут же крикнул: «Я иностранец! Требую посла!» Медсестра, увидев, что я пришел в себя, сняла присоски и пояснила: «Мы у вас анализы брали». Откуда, спрашивается, из ноги?! Ужас! Высосали половину кровяного запаса! Теперь я все время чувствую себя уставшим…