Шок и трепет 1978
Шрифт:
Стараясь сообразить, что лично я мог такого натворить, что меня возненавидело так много народа я продолжал ждать ответа от Юли.
«Ой, как орут. Интересно, а много народа там собралось?»
Прислушался.
Гул, от пребывающих и прибывающих манифестантов всё нарастал и нарастал.
«Н-да, вероятно, много, раз так раскричались. Причём — очень много. Что же я наделал, такого, что меня так ненавидят? Не я, конечно, а тот Васин, который прожил эту жизнь за меня, пока я летал в эмпиреях и райских кущах. И получается, вот какой парадокс. Я не пойми где был, а в это время, судя по всему,
В сознании представились марширующие колонны трудящихся.
— Бред какой-то, пишется через дефис, — прошептал я, вспоминая экзамен по русскому языку, и обратился к Юле: — Посмотри, пожалуйста, что там?
Моя просьба была лишней. Зеленоглазая уже и так стояла у окна.
Через минуту она повернулась ко мне и со слезами на глазах прошептала:
— Эти сволочи опять с плакатами и транспарантами пришли, — она подбежала ко мне и, упав на колени, стала гладить меня по голове, приговаривая: — Но ты не волнуйся, Сашенька. Тебе нельзя волноваться. А то опять сердце схватит. Ты успокойся. Сейчас полиция приедет и всех разгонит. Так что не волнуйся. Выпей ещё валерьяночки.
И она, поднявшись, взяла пузырёк лекарства в руку.
— Да подожди ты со своими каплями!! — очень разволновался я вопреки совету. — Скажи, что им надо?! Чем они недовольны? Что мой реципиент тут натворил, пока я хрен знает, где прохлаждался?!?!
Та взяла стакан, а потом, посмотрев на меня выцветшими глазами, из которых рекой лились слёзы, вновь упав на колени, и уткнувшись мне в плечо, зарыдала.
— Ой, Сашенька, злые они, злые. На тебя злые. И на всех нас.
— Но за что?!?!
— За то, Сашенька, что они считают, страна наша из-за тебя развалилась в 1981 году.
Глава 2
Другая глава жизни
Полиция гоняла митингующих до самой ночи. И только к 23:00 всё более-менее успокоилось. Половина не довольных граждан разбежалась по микрорайону, половина разъехалась по домам, а третья половина отправилась в кутузку, дабы следующие пятнадцать суток помогать международному коллективу дворников убирать улицы города — митинг, очевидно, был не согласован.
Пока на улице бушевали страсти, в коридоре у входа в палату дежурили два полицейских. Ко мне никого не впускали, кроме врачей, которые заходили пару раз. Все они обращались довольно вежливо, спрашивали о самочувствии и обещали, что скоро я пойду на поправку, и меня выпишут.
Их доброе отношение очень диссонировало с тем, что творилось за окном. А причина был проста — больница оказалась платной, и Юля оплачивала дорогостоящее лечение, переводя им на счета гигантские суммы. Вот и общались доброжелательно.
«Интересно, если бы я лежал в обычной больничке, то ко мне было бы такое же хорошее отношение? — задавался я вопросом и сам же на него отвечал: — Скорее всего — нет!»
И ответ этот был очевиден, ибо после того, что я прочитал о своём жизненном пути в Интернете, другой реакции от жителей страны ожидать было сложно.
Юля
Во всяком случае, почти все научные статьи открыто говорили, что именно я стал спусковым крючком, стал триггером, после которого начался развал страны.
Мои действия были названы аморальными, и даже ёмкое определение тому времени было дано — «васявщина».
«Как же я так умудрился? Петь песенки, снимать киношки, плясать и зажигать так, что огромная держава с двухстапятидесятимиллионным населением развалится за четыре года, это надо суметь. Такое регрессорство дано явно не всем. Я обогнал на пару лет даже главного перестройщика, который на старости лет подрабатывал в пиццерии. Даже он в прошлой версии истории не сумел ухайдакать государство за столь короткий срок. А я сумел. Но гордится этим не хочу!!»
От бессилия и злобы я не знал, что делать, ибо тяжесть вины стала просто неимоверной. Буквы перед глазами начали расплываться, и читать стало невозможно.
Выпив очередную порцию валерьянки, на видеохостинге нашёл какую-то популярную передачу, темой разговора которой был я.
Называлась она: «„Васявщина“ — мировое зло или неизбежность».
Название было явно провокационное, и сразу же, ещё до просмотра, становилось, в общем-то, ясно, что ничего хорошего в программе с таким названием для меня явно не будет.
Так, собственно, оно и оказалось.
И ведущий, и эксперты этого телевизионного шоу склонялись к мысли, что именно я виноват в гибели Советского Союза. Не сам, конечно, а с помощью внедрения в людские массы разрушительной идеологии. В доказательство своих теорий они приводили различные аргументы, каждый из которых был ужасней, чем предыдущий. Вообще у меня сложилось впечатление, что эти эксперты словно бы соревнования устроили на тему, кто приведёт более весомые и более чудовищные доказательства моих аморальных деяний.
И, нужно сказать, в своей ненависти к бывшему пионеру, разжалованному из комсомольцев, они преуспевали. И это даже несмотря на то, что ведущий иногда немного заступался за моё абсолютно тёмное имя.
Телепередача : «„Васявщина“ — мировое зло или неизбежность».
…
Ведущий: Итак, мы вновь в эфире. Ведём разговор мы о Александре Васине, который без сомнения своей неуёмной деятельностью, повлиял на жизнь нескольких поколений, как в нашей стране, так и в мире. А раз так, то конечно же мы, со всей деликатностью и осторожностью должны высказываться о тех непростых временах. Ни для кого не секрет, что народ тогда жил плохо и даже очень плохо. Еда была в дефиците, есть было нечего, жить негде, и советский гражданин выживал как мог. Помните «колбасные электрички»?