Шоколадница в академии магии
Шрифт:
– ?ще один? Поколения студентов не устают разбрасывать подсказки в самых неожиданных местах. Что ж, мадемуазель, вам повезло. Если бы вы опять стали забрасывать меня посланиями посредством магической бумаги, я бы не мог ответить, более того, рано или поздно вы получили бы приличный штраф от Дюпере. Но, как уже было сказано, вам повезло. Спрашивайте.
Я помялась. Барон де Дас – ректор, пусть и покойный. Что, если он передаст нашу беседу ректору ныне здравствующему? Арман де Шанвер любимый ученик Дюпере. Как бы я своими расспросами не сделала себе только хуже.
– Не бойтесь, – призрак
– Один сорбир… его зовут Арман де Шанвер маркиз Делькамбр…
И быстро, чтоб не передумать, я изложила свою проблему.
– Общие симптомы? Сомнамбулизм, слабость, бессонница, перемежающаяся приступами сонливости, тошнота… – бормотал барон себе под ноc.
– Это может быть все что угодно. Мадемуазель Гаррель, вы уверены, что сорбир замкнул фаблер?
– Он произнес наши с ним имена, - пожала я плечами. – Что же касается минускула, я не настолько образована, чтоб распознать его среди прочих жестов.
– Не удивительно, месье получил фамильяра, с таким уровнем силы он может накладывать заклятия шевелением брови.
– И еще, - призналась я, слегка покраснев, – во время приступов меня постоянно влечет к ?рману, я веду с ним беседы и…
– Наяву вы с ним говорить не пробовали? – хмыкнул де Дас.
– Ваше самочувствие может быть вызвано любовным томлением, помноженным на усталость.
– Тогда чем вызвана болезнь самого де Шанвера?
Призрак помолчал, вздохнул:
– Ах, молодость… Что ж, мадемуазель, для вашей проблемы я вижу только два пути решения. Первый: вы отправляетесь сдаваться к своему сорбиру, орошаете слезами его белоснежный камзол и выполняете все, что победитель захочет.
– Этому не бывать!
– Существует и другой путь, но на него, Катарина, вы можете ступить только будучи уверенной, что вы правы и вас действительно прокляли. Итак… – Барон потянул сценическую паузу, наслаждаясь моим нетерпением. – Вы требуете у монсиньора Дюпере безупречного суда и испытания перед Зеркалом Истины.
Безупречный суд? В «Своде» о нем ничего написано не было. Кажется…
– Сорбирские проклятия, - продолжал покойный ректор, - очень сложно определить, поэтому доказать что-либо вы сможете тoлько, если Шанвер сам в нем признается. Артефакт, называемый Зеркалом Истины, с абсолютной точностью распознает ложь и правду, но используют его лишь во время безупречного суда.
– Простите, монсиньор. Этот обряд, то есть суд…
– Внутреннее дело белого корпуса. Если вы просто заявите жалобу начальству, ее будут рассматривать по законам и обычаям академии, это будет длиться месяцами, пока вам не надоест ждать, или ваши враги не придумают, как от вас избавиться, поэтому, запомните, Катарина, настаивайте на безупречном суде.
– Хорошо, – проговорила я задумчиво, - а, если все-таки произошла ошибка,и Арман ни в чем не виноват?
– ?,тогда мадемуазель не поздоровится. Законы сорбиров суровы. В лучшем случае, вас лишат магических сил и исключат из Заотара, в худшем… – Призрак покачал буклями призрачного парика. – Молитесь, чтоб вы оказались правой, Кати.
– Благодарю, монсиньор, вы очень мне помогли.
– Вы приняли какое-то решение?
Я слабо улыбнулась:
–
– Разумно. Я в вас не ошибся, Кати. Приятно это осознавать. Что ж, раз тема проклятия себя исчерпала, а ещё немного времени из отведенного часа у нас есть, можете спросить о чем-нибудь еще.
О! Какое щедрое предложение! К нему я оказалась не готова, в голову не приходило ничего толкового. Хотя…
– Монсиньор, почему ступени Заотара образованы так странно? Почему на второй ступени учится гораздо больше студентов, чем на первой? Должно же быть наоборот.
Де Дас широко улыбнулся:
– Забавно, мадемуазель вторая, кого, на моей памяти, это заинтересовало. Первым был месье Дюпере, вступающий в должность ректора сразу с поля битвы. Дело в том…
Сферу Безмолвия разрушила фигура библиотекаря, подошедшего к столу, призрак исчез, его дымным смерчем втянуло в страницы раскрытой книги. Автоматон, ни слова не говоря, спрятал «Шалости сорбиров» в ларец, запер его на ключ.
– Благодарю, – беззвучно проартикулировала я.
То, что ответа на свой последний вопрос я получить не успела, нисколько не расстроило. Всему свое время. Гораздо важнее было то, о чем я успела узнать. Почетный пoсмертный ректoр дал мне в руки мощное оружие против сорбира Шанвера. Воспользуюсь я им или нет, зависит теперь от Армана.
ГЛАВ? 17. Преступление Катарины Гаррель
Приняв решение, что приму решение после, я собиралась ему немедленно следовать. Поэтому в библиотеке задерживаться не стала. Информасьен вот-вот объявит время ужина, мне нужно перехватить Шанвера по пути в столовую, чтоб испросить у маркиза аудиенцию. Сегодня же. Минут десять или даже меньше понадобится нам с ним, чтоб расставить все точки над «i». Без свидетелей, наедине, но в нейтральном месте, например, можно воспользоваться одной из гостиных зеленого эта?а. Дверь оставить полуоткрытой, это будет прилично.
Смешливость, вызванная зельем «ха-ха» испарилась, зато бодрость оставалась при мне. Энергичным шагом я пересекла фойе, остановилась, ожидая кабинку. Из-за колонны появилась мужская фигура, в которой я опознала филида де Брюссо. Запах, который Виктор источал,также без труда опознавался. Вино. Много вина. Как будто молодой человек незадолго до этого принял винную ванну прямо в одежде.
– Катарина, – проговорил он с отчаянной развязностью, - королева, ваше величество!
– Вы пьяны.
Нет, я не испугалась, но все-таки оглянулась на двери библиотеки, не позвать ли на помощь.
– Пьян, – согласился Виктор, – от любви к жестокой мадемуазель Кати.
Я устало вздохнула:
– Знаете что, месье? Если вы собираетесь и дальше изображать здесь балаганного шута…
– Вы меня измучили!
Понятно. Я развернулась на каблуках, чтoб вернуться в библиотеку и подождать там, пока Виктору надоест караулить меня в фойе. Увещевания сeйчас бесполезны, более того, могут вызвать агрессию с его сторoны. Этот субъект, я знала, способен на насилие.