Шоколадное дельце

Аньярская Рина

Дешторнак не нашёлся, что ещё сказать маленькой крестнице, и только обнял её за хрупкие плечи.

Расширившимися от боли глазами смотрела Ирена перед собой и не видела ничего. Через несколько мгновений, когда крёстный отец отпустил её, принцесса решилась спросить:

– Я смогу увидеть маму в последний раз?

– Его Величество сейчас с ней… Хочешь, я отведу тебя к нему?

– Потом… Пусть они побудут одни… – тихо ответила Ирена.

Только

сейчас она обратила внимание на то, что виски её крёстного стали за несколько дней совсем белыми. Коснувшись седины рукой, принцесса тяжело вздохнула:

– Тебе ведь тоже нелегко будет без графини, крёстный…

– Теперь у меня есть только ты, маленькая Ирена… Только ты… – прошептал Дешторнак.

Принцесса скользнула взором за плечо мужчины и увидела, как в проёме дверей мелькнули лицо и платье Анжелины. Маленькая маркиза на миг задержала взгляд на сестре, и осиротевшей принцессе показалось, что во взгляде этом не было ни капли сочувствия. Уголки губ первой леди, никогда не знавшей материнской ласки, даже слегка вздёрнулись в усмешке.

– Я знаю, – повторила Ирена, всё ещё глядя перед собой. – Я рано потеряла маму… Но тот день запомнился на всю жизнь.

– Да, я помню…

– Но ведь это ещё не всё, Джером? – принцесса вскинула на друга взор.

– Да откуда же ты всё знаешь? – в очередной раз поразился интуиции наследницы Остин Вендер и подскочил с софы.

Приблизившись к балконной двери, он стал бесцельно смотреть в парк. Ирена поднялась, подошла к названному брату, обняла его сзади за плечи и положила голову на лопатку рыцаря.

Голос Джерома предательски дрогнул:

– Сегодня мы узнали, что наш Джон теперь – птица важная. Он даже не граф, как мы ранее думали. Он герцог.

Сэр Эрик Вайт, рыцарь Красного ордена при полном параде проводил девушку до маленькой кофейни, на втором этаже которой хозяйка и свила своё гнёздышко. Маленькая, уютно обставленная комнатка была поделена тонкой перегородкой на две части: спальню и гостиную.

– А здесь неплохо, – констатировал страж, гремя шпорами по деревянному полу.

– Сапожищи сними, – строго повела головой шатенка, наблюдая за женихом.

Эрик не стал спорить и стянул обувь. Действительно, часть гостиной была застлана довольно дорогим ковром с пушистым ворсом, и топтаться по нему в грязных сапогах было как-то неприлично.

Пока страж разувался, девушка ловко открыла бутылочку вина и наполнила им тонкие бокалы.

– Пить? Но я на службе…

– Райт отпустил тебя сегодня, ты забыл, ангел мой? У тебя выходной. К тому же посмотри, как непогодится! Нужно срочно согреться!

Дебора так лукаво улыбнулась, что устоять перед её чарами Эрик уже не мог. Повинуясь девушке, он осушил бокал вкуснейшего вина и опустился на стул.

– Сейчас принесу нам что-нибудь вкусненькое. Надо же побаловать тебя домашней едой!

Не успел рыцарь и рта открыть, как его невеста уже ускользнула за дверь.

В этот вечер юному стражу не суждено было вернуться в лагерь, что дало повод для массы шуток в его сторону среди ребят.

Джон сидел в комнате один, смотрел прямо перед собой и ничего при этом не видел.

Перед его глазами мелькала стройная фигура маркизы Суасонской и её загадочная

улыбка – за одним из светских танцев минувшей весной между ними произошёл короткий, но очень ёмкий разговор, тайные смыслы которого становились ясными Райту только сейчас.

…Констанция де Нанон внезапно вспомнила о его отце.

– Граф Мор был отличным воином Его Величества. Я имела честь видеть этого человека однажды.

– Да, мой отец принимал участие во многих сражениях, – склонил голову в знак согласия Джон. – Но я не уверен, что он носит титул графа.

– Признаться, я тоже в этом не уверена, – тень странной улыбки скользнула по лицу француженки. – Но, согласитесь, владелец графства просто обязан носить как минимум графскую корону.

– Пожалуй, Вы правы, Ваша Светлость.

– А сколько детей у Вашего отца? Судя по возрасту, Вы один из старших?

– Я старший и единственный сын.

– Вот как… – задумчиво произнесла герцогиня. – Интересно. Выходит, Вы – будущий граф Мор и э Лот? Или какой в Вашей семье есть ещё титул?

– Я повторюсь, – чувствуя себя весьма неловко, возразил Джон, – что не уверен в наличии титула у моего отца. Возможно, старый замок э Лот был подарен ему, или попросту куплен.

– Или достался в приданое от жены, – подсказала Констанция, мило улыбнувшись, отчего на её щеках образовались две крошечные ямочки.

– Или так, – пожал плечами Джон.

Герцогиня д’Альбре раскрыла веер, продолжая загадочно улыбаться.

…Только сейчас Джонатан Райт, герцог Джинджеффер из графства э Лот понял, что таинственная улыбка де Нанон означала одно: она прекрасно была осведомлена не только о родословной его матушки, урождённой Олдерс [2] , но и о титулах его покойного родителя.

Ирена задумчиво смотрела в сад. Мокрая листва покачивалась в такт резким порывам ветра, кое-где из-за туч неохотно проглядывали поздние солнечные лучи, косо сползающие на землю.

«Герцог… Это более чем невероятно… Как мог сын герцога не знать о том, что принадлежит столь древнему роду? Ни разу не увидеть фамильного герба? – такие мысли теснились в голове наследной принцессы, а сердце предательски ныло в груди. – Герцогские дома всегда соприкасаются с королевскими… Джером не запомнил титула, но его нетрудно будет вычислить – не так много в Англии осталось герцогов… При дворе их всего четыре, остальные живут в своих землях. Но что же теперь? Что даёт это высокое происхождение Джону?.. Он сможет претендовать на любую должность при дворе, заседать в парламенте на правах пэра… Может сделать военную или политическую карьеру. Перед ним теперь открыто множество дорог и даже… Ой, нет, Ирена! Об этом думать нельзя!..»

2

Именно де Нанон представила Джона его родственникам – Лотам – во второй книге.