Шоколатье по(не)воле
Шрифт:
— А что вас, собственно, так смутило, Василий Матвеевич? — спросил Алексей Федорович и невозмутимо расположился на диване.
— Золотое плетение используется на магах высшего уровня и при серьезных энергетических повреждениях. С каких пор Алевтина Александровна — маг? Или я чего-то не знаю?
— На Цароссе, если вы заметили, серьезные погодные катаклизмы. Это отразилось на большинстве магов и обычных людях, — он быстро выбросил руку вперед и просканировал Василия. — Похоже, у вас врожденная устойчивость к магическому дисбалансу, такое не часто
— Речь сейчас идет не обо мне, а о том, что произошло с Алевтиной Александровной.
— Ничего такого, чтобы щеголять перед дамами в нижней рубахе, — укорила мать. — Девочке нездоровилось, Алексей Федорович по-дружески предложил свою помощь. Не вижу проблемы абсолютно.
Мужчина понимал, что спорить бесполезно, тем более с матерью. Последний раз окинул взглядом испуганную Алю, откланялся и плотно закрыл за собой дверь.
— Алевтина Александровна, отомрите! Нельзя так выдавать свои эмоции! Запомните — сила мага в его сдержанности, а у вас все на лице написано, — магистр сбросил с себя фрак и закатал рукава рубашки.
— Я переживаю! Василий неспроста задает вопросы… — женщина нервно скрутила носовой платок.
Алевтина закрыла глаза, свечение ее согревало, ей становилось гораздо лучше. Исчезли сомнения, тоска по отчему дому, душевное равновесие как будто пришло в норму. Единственное — не нравился интерес младшего сына Сливовых. Он так многозначительно посмотрел на нее, когда уходил…
Не успела она открыть глаза, как на лоб легла мужская ладонь, а теплое свечение испарилось — Алексей Федорович снял кокон.
— Вам обязательно сейчас нужно прилечь и отдохнуть. Эффект свечения закрепится ближе к утру.
— Спасибо большое, мне действительно лучше. Не знаю, как вас благодарить…
— Не стоит. Сейчас главное — взять себя в руки. Не забывайте, бал для вас — непростое испытание. Вам предстоит столкнуться с разными людьми. Страху и слабости не место в вашем сердце.
Аля еще раз всех поблагодарила и вышла из гостиной. В комнате ее поджидал сюрприз в лице Евдокии.
— Алевтина Александровна, я перестелила вам чистую постель. Желаете, чтобы вам причесала волосы?
Девушка никак не могла привыкнуть, что в этом мире помощь прислуги — обычное дело. Сейчас ей не хотелось оставаться одной, и предложение Евдокии оказалось как раз кстати. Она села на стул и посмотрела на себя в зеркало. Спокойный сон бы ей не помешал однозначно — под глазами залегли небольшие синяки.
— У вас такие красивые длинные волосы, — Евдокия сыпала комплиментами.
Миндалевидный разрез глаз Али и слегка пухлые губы делали ее очаровательной и беззащитной. Евдокия же больше походила на русскую красавицу — кровь с молоком. Але она нравилась обходительностью и открытостью. Девушка прекрасно понимала, что господа не должны водить дружбу с прислугой, хотя, с другой стороны, при ее секретах вариантов у нее не так уж и много.
Евдокия заплела волосы Алины в косу.
— Все готово.
— Спасибо. Евдокия, если я возьму тебя во дворец, ты поедешь? —
— Я была бы счастлива! Но не уверена, что Степанида Сергеевна одобрит.
— Я поговорю с ней.
Евдокия вышла из комнаты Али в приподнятом настроении — о поездке во дворец она даже и мечтать не могла! Но тут же одернула себя, вспомнив, как на Алю смотрел Василий Матвеевич. Тряхнула головой и дала себе зарок, что ни за что не должна проникаться симпатией к девушке. Задумавшись, она не заметила мужчину.
— Ой, — вскрикнула.
— А что это мы так припозднились? — Петр выступил из темноты и обхватил ее за плечи.
— Простите, Петр Матвеевич, я вас не видела! — она постаралась освободиться из его рук и пойти к себе.
— Я что-то неважно себя чувствую, не могла бы ты меня проводить? — в его глазах мелькнул странный блеск, и Евдокия внутренне сжалась от плохого предчувствия.
— Как вам будет угодно.
Она шла впереди Петра и чувствовала, как он прожигает ее взглядом. Все это было настолько непривычно и непонятно, раньше он позволял себе только шутки в ее адрес, а теперь что-то в его поведении изменилось. От этого становилось не по себе.
Когда они подошли к его комнате, Евдокия открыла дверь и развернулась пожелать ему доброй ночи и поскорее убраться, но вместо этого почувствовала резкий толчок в грудь и, еле удержавшись на ногах, влетела в комнату.
— Петр Матвеевич, что происходит?
Мужчина, казалось, не слышал и приближался к ней. Она решила обойти его и добраться до двери, но как только она поравнялась с ним, Петр больно дернул ее за косу и притянул к себе. Евдокия попробовала закричать, но он тут же заткнул ее рот поцелуем. В висках девушки запульсировало, по спине пробежал холодок. Мужчина сильно сжал ее руки и с силой потащил к кровати. Ей удалось заглянуть в его глаза, и страшно стало вдвойне: зрачки хозяина были расширены, он был зол.
— Отпустите! Петр Матвеевич! — вырваться из его крепких рук было невозможно.
Евдокия расплакалась.
— Петр! — в комнату вошел Иван. — Петр!
Иван вырвал девушку из крепких рук брата, и она выбежала из комнаты в слезах. Иван с ужасом смотрел на брата и не понимал, что происходит. На мгновение ему показалось, что Петр среагировал на его голос, но он заблуждался. Комнату осветила яркая вспышка, и Ивана опалило пламенем. Он еле успел выставить водяной щит и сдержать натиск брата.
***
На лбу мужчины выступила испарина.
— Петр, остановись! Ты что творишь? — перешел практически на крик, но брат просто усилил свою магию и частично пробил водную защиту.
Он с безучастным выражением лица продолжал наступать, вдавливая Ивана в стену. Цвет его силы изменился с огненно-красного на коричнево-черный. Неизвестно, чем бы все это могло закончиться, если бы мимо не проходил Василий. Его вихрь сбил пламя с рук Петра и приподнял его над полом.
— Иван, действуй! — крикнул он.