Шолк для Гвидона
Шрифт:
– Не могу этому воспрепятствовать. Но прошу быть деликатным. У него большой срок, скверно будет, если он родит, разнервничавшись на допросе.
– Мы просто поболтаем, – пообещал Дарек. – Без протокола. Я не собираюсь его пугать.
К медвежьей калитке его проводил какой-то лис. Дарек нажал на кнопку звонка, услышал далекий скрип двери и через некоторое время встретился взглядом с медвежонком. Тот прибежал к забору на лапах и таращился на относительно знакомого незнакомца, явно жалея, что перед ним не зверь – чувствовалось любопытство
«Скорее всего, решил, что я какой-то странный псовый детеныш. Он меня и по росту в холке обогнал, и весит в два раза больше».
– Здравствуйте.
Калитку открыл альфа, здоровенный гролар с некрасивыми шрамами. Дарек представился, показал удостоверение и попросил разрешения войти в дом и поговорить с супругом.
– Вы можете мне отказать. Это не повлечет никаких последствий, я не вызову вашего мужа на допрос. Но разговор поможет мне составить психологический портрет подозреваемого.
– Проходите, – поколебавшись, ответил гролар и распахнул калитку.
Дарека провели через два коридора, заваленных ведрами со шпаклевкой и рулонами обоев – «у нас ремонт, извините!» – и усадили на табуретку на огромной светлой кухне. Предложили чай с травами и теплые плюшки-завитушки, слойки, посыпанные сахарной пудрой. Гролар занял одну из табуреток, собираясь присутствовать при разговоре. Дарек это мысленно одобрил: увеличивался шанс получить разные ответы на один и тот же вопрос. Получить зацепки для раздумий.
Медвежонок явился на кухню, уселся на пол, не сводя с Дарека взгляда. Полар Кенжебек забеспокоился, объяснил:
– Вы его извините. Он раньше шакалов не видел. Вы ему понравились – особенно ваш чепрак.
Дарек усмехнулся, поправил:
– Я не шакал. Я шолк. Мой отец-альфа – степной волк.
– Извините, – растерялся Кенжебек. – Ребята сказали, что шакал.
– В общем-то, это неважно. Я просто уточнил.
Медвежонок осторожно положил лапу на ботинок Дарека.
– Если родители разрешат, я зайду к тебе, когда перекинусь. Мне надо пробежаться, обследовать гаражи, но лишних пятнадцать минут ничего не изменят.
– Все еще ищете машину? – спросил гролар.
– Да, – общеизвестную информацию Дарек не скрывал. – У меня острый нюх, я могу почуять трехдневный след. Если его не засыпали перцем и не залили бензином.
– Заходите, когда удобно, – отодвигая медвежонка от ботинка, сказал Кенжебек. – Мы с Тишей сейчас все время дома. Я ни в библиотеку не выбираюсь, ни в развивающий кружок его не вожу. Тяжело.
– Договорились, – улыбнулся Дарек. – Пока буду здесь – постараюсь заглядывать. Но это ненадолго. Думаю, что нас выдернут по оповещению. Я не верю, что подозреваемый побежал, куда глаза глядят. Скорее всего, где-то есть вторая квартира или омега, которого он регулярно навещал – чаще всего бывает именно так.
Разговор пошел бодрее – медведи начали его убеждать, что Гвидон жил на виду, без тайников и омег. Воровство плакатов из «Уголка
Дарек несколько раз возвращал разговор к вдовому Владеку из Лисогорска, так и не нашел серьезной зацепки и начал задавать вопросы наобум – «играл ли в карты, были ли резкие перепады настроения, не казалось ли, что его кто-то шантажирует?». Ответы были отрицательными, он понял, что зря теряет время, и решил откланяться. Кенжебек неожиданно проявил радушие и предложил оставить вещи и перекинуться в свободной комнате, если не хочется возвращаться в часть.
– К вам там, наверное, пристают все подряд. Я же их знаю.
– Даже Светозар пристает! – с чувством пожаловался Дарек, и этим высказыванием заставил гролара подавиться чаем.
Кенжебек выделил ему комнату, вешалку и стул.
– Я попрошу вас потом повесить мне на шею телефон в чехле и закрепить прищепку с наушником. Сделаете?
– Конечно.
Дарек сообщил Негославу, что собирается перекидываться у медведей и уходить в гаражи. Выслушал кучу предостережений и напоминание: «Лаешь дважды – да, один раз – нет. Будешь долго молчать – запеленгую и вышлю группу». После этого он наконец-то встал на лапы, хорошенько отряхнулся и распушил холку.
Медвежонок очень обрадовался и потащил его играть в догонялки. Гролар долго смотрел, как они бегают по двору, заулыбался. Пробурчал:
– Уж извините, но вы как игрушечный. Размером как лис-подросток, лапы тонкие, а уши ого. Рядом с таким перекидываться страшно, упаси Камул – вдруг случайно наступишь.
Дарек фыркнул – он и крупному волку проигрывал, а уж если попасть под лапу гролару, то мокрого места не останется. Все равно, что самокат против танка. А на замечания о размере ушей он перестал обижаться лет пятнадцать назад. Когда окончательно повзрослел.
Изящество и мнимая безобидность давали Дареку преимущество – его ушами и чепраком умилялись и оборотни, и люди. Расслаблялись, легко шли на контакт. Это помогало в работе. В силовые схватки он вступал очень редко – для этого в подразделении имелись бойцы, в случае необходимости мог вцепиться врагу в горло, а будучи на ногах, прекрасно стрелял. Травма, которую он получил три года назад, не имела отношения к размеру тела и физической силе. Зазевался, был неосторожен.
Набегавшись до легкой одышки, Дарек потащил Кенжебека к телефону. Получил наушник и направился в гаражи, обдумывая посиделки в медвежьем доме. И гролар, и полар не врали – не перехваливали беглеца и не говорили о нем ничего плохого.