Шомка

1.

– Бабушка! – радостно закричал маленький мальчик в синих шортиках, сандальках на босу ногу и футболке с принтом Человека-паука. Он бросился на встречу женщине пятидесяти лет, которая в этот момент выходила из калитки палисада, окружавшего высокий деревянный дом.

– Митенька! – Женщина протянула руки и, наклонившись, кинулась к подбегавшему внуку. Она подхватила его, подняла и расцеловала в обе щеки, а мальчик крепко обнял ее за шею.

– Какой ты тяжелый стал! А какой красивый!, – она с любовью поглядела на мальчика.

– Ну-ну,

Дима, осторожней, а то задушишь бабушку, – посмеиваясь сказал мужчина лет двадцати семи, отец мальчика. Он шел по дорожке, держа под руку симпатичную молодую женщину. Они как раз все вместе подходили к дому, когда их маленький сын Дима побежал навстречу бабушке.

– Ой, дорогие мои! – воскликнула она радостно, – А я все глаза проглядела, думала – когда же вы приедете наконец. Шестичасовой автобус уж как почти как час проехал, а вас все нет.

– Да мы встретили по дороге Кольку Седова, моего одноклассника, и минут двадцать проболтали с ним. Он ведь как начнет на жизнь жаловаться – не уймешь, – сказала с улыбкой молодая женщина, – Ну, здравствуй, мама, – они обнялись и поцеловались, – как ты тут поживаешь?

– Да как, работа все без конца и без края, сама, чай, помнишь, как маленькая была да жила здесь, – со вздохом отвечала мать.

– Здравствуйте, Елизавета Матвеевна! – мужчина обнял тещу и поцеловал ее в щеку.

– Здравствуй, здравствуй, Александр Михайлович. Как жив- здоров?

– Да, тьфу – тьфу, не болею. А как вы?

– Да ничего, слава Богу. Только вот, весной оступилась на льду, так немного колено побаливает, – она отпустила мальчика на землю, и он резво побежал к дому, а вслед за ним пошли родители с бабушкой.

– Ну, и надолго приехали? – спросила Елизавета Матвеевна, когда они уже входили на крыльцо.

– У меня отпуска две недели осталось, Аня с Димкой наверно пробудут месяца два, – сказал Александр, – Зайчик, ты так собиралась? – обратился он к жене.

– Да, Саш, давно уже не гостила толком у мамы, побуду в этот раз подольше, – сказала Анна, с любовью оглядывая старые потемневшие стены родного дома, – да и Мите полезней будет здесь на природе.

– Оставайтесь, оставайтесь, – быстро промолвила Елизавета Матвеевна, – У меня тут такая красота, воздух какой! Не то, что у вас в городе! Овощи все свежие, а яблоки какие в этом году!, – он сжала кулак и показала им размер яблок, – Ты Саша, езжай и не беспокойся, Митеньке тут будет самое раздолье, – и она посмотрела на мальчика, который в этот момент принялся играть с кошкой.

Елизавета Матвеевна усадила детей за уже накрытый стол и пошла звать соседей в гости. Вскоре пришли четыре женщины возраста Елизаветы Матвеевны, одна старушонка семидесяти лет и двое взрослых мужчин, лет тридцати. Все они были старые, давно знакомые соседи, и Анна с Александром их хорошо знали. За столом пошел разговор о деревенских делах, соседи расспрашивали приехавших о новостях из города, какие там цены и сколько платят, и изумленно охали, услышав какую-то цифру, чуть более

превышающую сельские расценки.

Женщины все ласкали и хвалили маленького Митю, отдавая должное родительскому тщеславию. Особенно умилялась сама бабушка Елизавета Матвеевна. Мужики почти не болтали, налегали на спиртное и много закусывали. Особенно усердно подставлял стакан Петр – грубый, здоровый детина с красным лицом, приплюснутым носом и мутным взглядом из под нависавших бровей. Он был немного старше Анны и хотя никогда не водил дружбы с теми компаниями, в которых крутилась Анна в молодости, но теперь пришел на угощение на правах «друга детства».

Митя же был совершенно счастлив и от новой необычной обстановки вокруг, и от оказываемого ему всеобщего внимания, и особенно от предвкушения ожидавших его здесь приключений. Мама и папа успели ему рассказать о речке, что течет неподалеку от бабушкиного дома, о большом саде, где у бабушке растут сладкие яблоки и ягоды и о разной живности, что водилась здесь. Дома родители не разрешали ему завести себе щенка или котенка, и Митя давно уже с мечтал о том, как он будет играть и ухаживать за какой-нибудь зверушкой. Порядочно замученная им кошка, в конце концов, вырвалась и спряталась за печной трубой.

– А сколько лет твоему внучку, Матвеевна? – спросила одна из соседок, баба Люба.

– Так пять лет уже, ведь верно, Аня? – сказала Елизавета Матвеевна. Анна утвердительно кивнула.

– Ох, большой ведь уже! – всплеснула руками другая подружка Елизаветы Матвеевны, – А ведь недавно, я помню, привозили его малюсенького в пеленках, а ты на крыльце как сядешь и все качаешь его на руках.

Елизавета Матвеевна улыбнулась и с нежность поглядела на внука. Она подозвала его и посадила к себе на колени.

– Да какой я большой, скажи. Я маленький еще, – ласково заворковала она, – Вот погощу у бабушки на молочке парном и яблочках и тогда такооой большой вырасту. Да?

– Бабушка, а у тебя есть собачка? – сказал Митя, пытаясь высвободиться из бабушкиных рук и сползти на пол.

– Да куда ж ты вырываешься? Играть? Ну пойди, играй. Когда еще так побегаешь как не здесь. Вот в городе у мамы с папой уж не побегать, – она отпустила Митю.

– Ты не представляешь, мама, как он нас измучил, все просит купить ему щенка, – сказала Анна, – У вас-то тут собак много, так найди ему какую-нибудь.

– Э, такого добра у нас хватает, – усмехнулась Елизавета Матвеевна, – завтра пойду спрошу, у Смирновых, вроде, была сука со щенятами.

– Только, мама, Вы смотрите, он ведь не понимает, полезет к любой собаке, – сказал Александр, – А тут может злые есть.

– Ты не боись, Александр Михайлович, я братьев и сестер младших вырастила и Анну твою с ее братом, и все живы – здоровы, – отвечала Елизавета Матвеевна, – Уж будто я не знаю как с ребенком сидеть.

После ужина Елизавета Матвеевна пошла проводить своих подружек, а Александр с Анной и маленький Митя вышли прогуляться в небольшой садик рядом с домом.