Шорох
Шрифт:
Похоже репутация у этого места просто ужасающая, и пожалуй надо будет по подробнее расспросить Рика по этому поводу. На этом сюрпризы не окончились, потому как за одной, легка покосившейся картиной, которую я решила поправить, обнаружился сейф. Конечно же закрытый. Список вопросов к Рику пополнялся весьма стремительно. Но на первом месте все еще стоял вопрос электричества, а точнее его отсутствия. За окном уже довольно стремительно темнело, так что освещение сейчас было бы крайне удачно.
Конечно, можно было бы облазить все ящички куда более подробно и рассмотреть все книги, но к чему спешить, все это теперь мое времени изучить
Комната была конечно хороша, но все же не на мой вкус. Слишком помпезно и слишком темно тут было. Да и печатную машинку пристроить некуда, а я предпочла бы не расставаться с ней, оставляя в кабинете внизу. Если не найдется других вариантов, то займу эту спальню, но что-то мне подсказывает, что в доме подобном этому, одной хозяйской спальней дело обойтись не могло. Так что стоит проявить терпение, тем более что на этаже осталось всего две неизученных двери.
И одна из них была прямо напротив. И вот за ней… вау.
Похоже со своими выводами, что после страшного зрелища Джеймс Блэквуд охладел к таинственному континенту Африке я сильно поторопилась. Потому что за широкими распашными дверями скрывалась настоящая маленькая галерея, посвященная искусству третьего мира. Витрины с причудливыми, немного аляповато расписанными вазами, а напротив за стеклом скрывались хищного вида маски. По углам стояли копья и барабаны, на стенах циновки с рисунками скорее близкими к наскальным по сюжетам, но выполненные яркими насыщенными красками, лишь слегка потускневшими от времени.
А в углу комнаты, за толстым стеклом в высоком шкафе покоились два огромных бивня. Да, определенно мистер Блэквуд успел хорошо поживиться в африканских прериях. Интересно насколько законно добытое им. Сомнения развеялись, когда среди фотографий на одном из столиков со всякой мелочью нашлось письмо от куратора какого-то музея, благодарившего за предоставленные материалы и подаренные вещи для их коллекции. Вряд ли бы какой музей стал связываться с незаконно добытыми артефактами. Так что по крайней мере бумаги на эти вещи должны быть в порядке. Сама я, откровенно, говоря не являлась поклонницей столь примитивиского искусства. Прогуляться по галерее и порассуждать и глубине и природности подобного – это пожалуйста, изобразить леди я при желании вполне в состоянии. Но вот хранить это дома… мне скорее ближе эпоха ренессанса. Так что по возможности это добро надо либо распродать, либо раздать в такие же музеи, так что бумаги мне бы пригодились.
И все же, пока я осматривалась среди этого разнообразия, взгляд невольно соскальзывал в сторону масок.
А вдруг?
Может ли одна из них оказаться той самой, столь быстро покорившей ум инженера? Не знаю. По мне так, все они были одинаково нелепы и в тоже время жутки. Ни одна не цепляла ни взгляда, ни сознания. Хотя, конечно вряд ли ему бы удалось добыть реликвию такого жуткого племени.
Конечно тот кому это все было интересно, мог бы зависнуть тут на несколько часов. А я осмотрелась, да и все. Ящиков и шкафов тут нет, лазить толком негде. Да и ночевать тут у меня точно не получится. Так что остается одна единственная комната, и надежда на то что именно она окажется «моей».
И вот тут удача улыбнулась мне. Действительно, эта комната была именно тем, что я искала. Стены покрытые шелком глубоко синего цвета, украшенным медальонами с букетами сирени. Большое окно в пол стены, выходящее на фасад дома, из которого
В общем определенно, комната мне нравилась. Вот только дальнейшее изучение подсказало, что предыдущим жильцом был тот самый сумасшедший, чей дневник нашелся внизу. В мусорном ведре для бумаг, валялся одинокий смятый листок бумаги. Который естественно не мог не заинтересовать меня и оказался одной из страниц того самого дневника.
Голоса становятся все невыносимее и громче…
Нет Джеймс не мог быть прав! Я не могу признать этого, ведь это нарушает все мое виденье мира. Но и терпеть, я больше не в силах.
С каждым днем они становятся все настойчивей и громче. Проходя по галерее я слышу как они взывают ко мне и понимаю, откуда они раздаются. Возможно стоит поступить так, как он просил. Но я же врач, я не могу признать возможность такого! Ведь тогда получается я признаю существование всего сверхъестественного. Но это же смягчит мою вину в той истории. Что мог обычны врач против сил, куда боле всемогущих?
Возможно, стоит попробовать, и наконец снять этот груз с моей души и возможно освободить чужие.
Но что это? Неужели барабаны?
Боги, пожалуйста, только не барабаны.
Я больше не вынесу этого.
Итак, очевидно, когда то тут жил врач. Я даже обнаружила несколько вполне недурных анатомических зарисовок, чем-то напоминавших рисунки Да Винчи. Рисовал он действительно хорошо, а вот о его квалификации врача, учитывая все эти странные записи судить куда сложнее. Нет, тут конечно висел какой-то сертификат о присуждении степени, но я была слишком далека от этой науки, чтобы судить. Одно, несомненно, он страдал психическим расстройством, и видно тоже пропал из этого дома внезапно. Помимо записей в столе я обнаружила несколько мужских рубашек и штанов в комоде, а в углу рядом с креслом нашелся настоящий медицинский саквояж, со всевозможными склянками с лекарствами, таблетками и даже настоящим стетоскопом. Последний особенно порадовал. Можно будет поиграть во взломщика с сейфом, если не повезет раздобыть пароль, а вот лекарства можно с уверенностью выбрасывать, сроком годности там и не пахло.
Небольшой шкаф с книжками можно будет изучить и чуть позже, а сейчас, пока дом окончательно не погрузился в вечерние сумерки стоит затащить чемоданы по лестнице, а то потом еще споткнусь в темноте. К сожалению чутье мне подсказывало, что сегодня электрик уже не появится, так что света я уже не дождусь, стоит поспешить.
Благо моя комната находилась совсем рядом с центральной лестницей, далеко нести не придется. На верхней площадке на мгновение задержалась. Картина уже даже не удивила. Иероним Босх, что значит много мелкой и довольно отвратительной фигни. Даже всматриваться не хочется, хорошо, что уже довольно темно.