Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса, Мортон Генри Воллам

Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса

на обложку

Мортон Генри Воллам

Шрифт:

— За это вы его и любите?

— Да, люблю! И поверьте, я не один такой! Знаете ли, сэр, я ведь не шибко образованный парень. Сегодня — слушая, как я читаю стихи — вы могли подумать, что я изучаю литературу. Ничуть не бывало! — воскликнул он с ожесточением, толкнув меня в плечо. — По мне, так эта чертова поэзия гроша ломаного не стоит. Но Бер-р-рнс — совсем другое дело! В свои стихах он описывал все, что видел вокруг… и все, что происходило с ним. Понимаете, о чем я? Все, что он писал, было настоящее… и правдивое! И это тот самый камень, который убил нашего Робби Бер-р-рнса…

Мы дошли до Хай-стрит и там распрощались. Я смотрел, как Джок бредет по залитой лунным светом улице: руки засунуты в карманы, кепка надвинута под немыслимым углом на один глаз. Разок он обернулся и неопределенно махнул рукой в мою сторону. Пройдя несколько шагов, снова остановился — будто хотел что-то добавить к уже сказанному.

Но затем передумал и пошел дальше.

Я стоял и думал: вот идет простой шотландский парень со своими мыслями и представлениями, со своими достоинствами, которые можно найти только у подлинной аристократии. Мне представилось, как он стучит тяжелым молотом в такт с мелодией песни. И прежде чем ночные тени поглотили удаляющийся силуэт Джока, в мозгу моем возникла еще одна картина: как он, запахнувшись в килт, шагает по дорогам Фландрии — под ту же самую мелодию.

Вечер выдался исключительно приятным, переполняло чувство близости и симпатии к этим веселым и открытым людям. Тем острее было ощущение ужасного одиночества, охватившее меня посредине пустынной дороги. Дамфрис спал, лишь вдалеке тарахтел припозднившийся междугородный автобус.

Это был мой последний вечер в Шотландии. Завтра мне предстояло снова пересечь границу, но теперь уже по пути на юг. Я уезжал, увозя в своей душе сотни воспоминаний о Севере: о дружелюбных лицах и дружелюбных голосах, о щедрых шотландских хозяевах, великодушно уступавших место у своего очага, о том ощущении уюта и счастья, которое дарили такие встречи. Я знал, что карта этих островов навечно изменилась для меня. Север перестал быть абстрактным понятием. Теперь он наполнился особым смыслом, включающим в себя теплоту чувств и глубину любви, которые останутся со мной до конца жизни. И в какие бы дальние края ни закинула судьба, меня всегда будет греть мысль о стране по имени Шотландия.

В тот самый миг, когда я стоял на темной площади Дамфриса, в моем кармане лежало письмо с такими словами: «Счастлив сообщить Вам, что маленький кусочек Вашей любимой Шотландии вполне успешно растет и зеленеет в лесу…» Дело в том, что я вывез с острова Скай маленький клочок зеленого моха и корешок первоцвета. Я отправил их на юг и распорядился, чтобы этот живой кусочек Шотландии посадили в лесу, на нашей английской почве. И вот теперь, перечитывая письмо, я представлял себе это место под раскидистым платаном. Вы скажете, сентиментальность? Ну и пусть, мне ни чуточки не стыдно! Для меня это живая связь с Шотландией, с простой и непритязательной красотой, которую я встретил по ту сторону от границы. И я вновь подумал о тенистых гленах и глубоких мрачных ущельях, о светлых ручьях, в которых плещутся медлительные коричневые осетры, о лиловых контурах могучих гор, которые четко выделяются на фоне неба. Мне припомнились маленькие хижины на западных холмах и торфяной запах дыма, который тянется из печных труб и легким облачком застаивается возле горящих каминов — последним напоминанием об эпохе мечей.

Вдоль ночной Хай-стрит стояли темные дома, лишь в одном из них светилось окошко. Оттуда доносились взрывы смеха — теплого смеха друзей, расходящихся после веселой вечеринки и желающих друг другу спокойной ночи. И в следующее мгновение (о, как часто мне доводилось слышать это на просторах Шотландии, от Эдинбурга до Абердина и от Инвернесса до Глазго!) в ночной тишине прозвучал национальный гимн, вобравший в себя все тепло и дружелюбие этой прекрасной страны:

Забыть ли первую любовь И не грустить о ней? Забыть ли первую любовь И дружбу прежних дней? За дружбу старую — До дна! За счастье прежних дней! С тобой мы выпьем, старина, За счастье прежних дней.

Новый взрыв смеха, гортанные голоса, пожелания спокойной ночи.

Затем наступила тишина…

И в этой тишине иностранец от всего сердца сказал Шотландии «спасибо и до свидания».

Иллюстрации