Шотландский узник

Гэблдон Диана

Он протиснулся мимо Грея, оттолкнув его в сторону, и пошел по коридору к задней лестнице с высоко поднятой головой.

Грей пошел обратно в столовую, размышляя, как этот крысеныш Твелветри узнал о Джейми Фрейзере.

Хотя, возможно, он ничего не знал, подумал он. Если бы он спросил имя Фрейзера, тот ответил бы, а так же сообщил бы, что он является гостем Грея. Он решил, что у Твелветри нет причин помнить имя Фрейзера, скорее он привязался к его шотландскому акценту.

Да, это могло быть случайностью. Грея больше беспокоило, что Твелветри проявляет интерес к его собственным делами, и то, что Твелветри назвал его шпионом. Шпионить

за кем? Конечно, Твелветри не мог знать, что он упоминается в документах Карруотерса, не говоря уже о том, что Грей преследует Джеральда Сиверли. Он на мгновение замялся, но сейчас было не время и не место выяснять отношения с Твелветри. Он пожал плечами и вернулся в фон Намцену.

* * *

— Я пригласил джентльмена… моего знакомого, — сказал граф, несколько смущенно глядя на Грея. — Поскольку вы сказали мне, что дело касается ирландского языка. — понизив голос, он быстро добавил по-немецки, — Конечно, я ничего не сказал ему о вашем деле, только то, что у вас есть стихотворение на этом языке и вы хотите проверить точность перевода.

Джейми не говорил по-немецки и не слышал этого языка много лет, но был уверен, что понял их. Он попытался вспомнить, говорил ли ему Грей, что немец знает ирландский язык, он был уверен, что нет. И Грей даже не взглянул в сторону Джейми, когда граф заговорил по-немецки, но ответил ему на том же языке и поблагодарил его. Грей сказал ему «du», [12] заметил Джейми, он так же мог понять, что граф был близким другом Грея потому, как он коснулся его рукава.

12

Ты (нем.)

Он предполагал возможным, что Грей захочет проверить его вариант перевода, и потому предупредил, что гэльский и ирландский языки различаются, и что он не может гарантировать абсолютно точного перевода, хотя дает общее понятие о содержании стиха. Тем не менее, там была одна маленькая вещь, намеренно им опущенная, и это слегка беспокоило его. Если переводчик графа укажет, что путь Дикой охоты был усыпан белыми розами в честь победы их королевы, это будет заметно отличаться от его версии, где он просто упомянул розы, рассыпанные на пути фей.

Он узнал в стихотворении закодированный якобитский документ; он видел немало подобного в дни своей шпионской эпопеи в Париже. Он не знал, кто и для чего написал его, тем более не знал кода и содержания, но если в Ирландии были скрытые якобиты (а Тобиас Куинн дал ему понять, что это действительно так), Джейми не хотел привлекать к ним внимания англичан. Но если…

Его размышления резко оборвались, когда он проследовал за графом и Греем в столовую, и перед ним встал тот самый таинственный джентльмен.

Джейми не был испуган. Он просто не верил своим глазам. Как бы то ни было, он совершенно спокойно взял протянутую в приветствии руку Томаса Лалли.

— Брох-Туарах, — сказал Лалли с изысканной любезностью, словно они стояли среди подстриженных кустов в Версале.

— Господин граф, — ответил Джейми, пожимая руку Лалли. — Comman ca va? [13]

Тамас Лалли был одним из соратников беглого Чарльза Стюарта. Наполовину ирландец, рожденный в Ирландии, он так же был наполовину французом; он приехал в Шотландию после Фолкерка, перейдя на службу

из французской армии, где он зарекомендовал себя храбрым, но не популярным командиром.

13

Как дела? (франц.)

Как, черт возьми, он попал сюда? Джейми не озвучил эту мысль, но она ясно отразилась на его лице, заставив Лалли кисло улыбнуться.

— Я, как и вы, нахожусь в английском плену, — сказал он по-французски. Я был захвачен в Пондичерри. Хотя мои похитители были достаточно любезны, что оставить меня под честное слово в Лондоне.

— Ах, я вижу, вы знакомы, — сказал фон Намцен, который, очевидно, говорил по-французски свободно, но дипломатично делал вид, что не понимает их. Он радушно улыбнулся. — Прекрасно! Не пора ли нам сесть за стол?

Они наслаждались ужином в английском стиле — Лалли ел жадно, и Джейми подумал, что если его английские победители и поддерживают его, они не слишком щедры. Лалли был лет на двадцать старше Джейми, но сейчас выглядел еще старше; сильно почерневший под индийским солнцем, наполовину беззубый, со впалыми щеками, которые еще больше подчеркивали его выступающий подбородок и нос, и глубокими морщинами на лбу, сообщавшими ему выражение скорее гнева, чем беспокойства. Он не носил форму, его костюм, вышедший из моды, был сильно изношен на локтях и манжетах, хотя белье было чисто.

Во время трапезы Джейми узнал, что положение Лалли было несколько сложнее его собственного: пока Лалли был узником английской короны, французы обвинили его в измене и требовали его возвращения во Францию, где он под трибуналом должен был очистить свое имя.

Граф не сказал, но у Джейми сложилось впечатление, что фон Намцен обещал замолвить за Лалли словечко в его французских делах и, таким образом, обеспечил себе его присутствие и, по видимому, лояльность.

Он знал, что Лалли изучает его так же пристально, как и он Лалли, и, несомненно, по тем же причинам, интересуясь отношением Джейми с его покровителями и природой его сотрудничества с ними.

За обедом разговор имел общий характер и велся, в основном, на английском языке. Так было до тех пор, пока стол не был очищен, и копия стихотворения и перевода Джейми не легли перед Лалли. Джейми слушал, как Лалли бормочет по-ирландски, держа перед собой лист на расстоянии вытянутой руки, медленно читая его вслух.

Это вызвало у него странные ощущения. Он много лет не слышал и не говорил по-ирландски, и теперь эти такие знакомые и домашние звуки заставили его на мгновение почувствовать подступающие к горлу слезы. Он сглотнул, и этот момент прошел.

— Herr Graf сказал мне, что вы сделали перевод этого, — произнес Лалли, резко опуская бумагу и глядя на Джейми, — Bhfuil Gaeilge [14] стихотворения? Вы так хорошо знаете ирландский?

Джейми покачал головой:

— Chan-eil. Ach tuigidh mi gu leor dha na faclan. Bheilthug’amthuigsinnsa? — сказал он по-ирландски. — Нет, хотя могу разобрать большую часть слов. Вы меня понимаете?

Лалли улыбнулся, его суровое лицо чудесно смягчилось, и Джейми подумал, как давно Лалли не слышал своего родного языка.

14

Красивого гэльского