Шоу-бизнес
Шрифт:
Андрей Ростоцкий был редким человеком: актером и в то же время постановщиком трюков и драк в некоторых фильмах. Он обучал студентов технологии сценического движения и боя в Московском институте современного искусства. Естественно, во всех сложных сценах Андрей Ростоцкий снимался сам, без помощи дублеров. В 2002 году, отрабатывая очередной трюк, актер сорвался с высоты и погиб. Та же участь была уготована в далеком 1965 году и известному советскому актеру Евгению Урбанскому, который прославился после выхода фильма «Коммунист». Во время работы над картиной «Директор» Урбанский решил лично поучаствовать в съемках сложного эпизода: автомобиль, в котором сидит его герой, обгоняет автоколонну, движущуюся в пустыне. Кульминацией здесь был полет машины с высокого песчаного бархана. Первый дубль получился удачным, но помощник режиссера потребовал повторить трюк. Профессиональный каскадер, который сидел в салоне, успел увернуться и тем самым спас себе жизнь. Урбанского же не успели довезти живым даже до больницы. Говорят, именно после этого случая распоряжением Москино был введен строжайший запрет на участие актеров в трюках, что стимулировало развитие школы каскадерского искусства.
Большинство, к счастью, все-таки отделывается легким испугом или, в крайнем случае, сравнительно
«Курт Рассел отказался лечь в постель с Шарон Стоун» — заголовки такого рода все чаще можно встретить в лентах новостей. И за границей, и у нас отказываться от съемок в откровенных сценах становится все более модно. Это в какой-то мере означает набивать себе цену, вести себя как независимая, не продажная личность. Когда оскароносная актриса Хэлл Берри [38] соглашается за дополнительную плату в полмиллиона долларов показать (всего-то!) грудь в картине «Пароль: рыба-меч», это воспринимается продюсерами как несомненная победа и вызывает большой резонанс в среде любителей дешевых киносенсаций. Воспринимать подобное стоит всего лишь как псевдоцеломудрие. Хотя бы только потому, что есть такие экземпляры, как тот же Курт Рассел, принципиально отвергающий эту сторону актерской работы: «Я не понимаю секса на экране. Люди притворяются, будто трахаются, а зритель прекрасно это понимает. Когда я вижу на экране двух пыхтящих голых людей, не могу избавиться от мысли, что передо мной два актера, умирающих от стыда».
38
Хэлл Берри (г.р. 1968) — американская киноактриса («Бал монстров», «Умри в другой день»).
Однако актеров, не разделяющих позицию Рассела и без комплексов подставляющих свое тело под прицел кинокамеры, предостаточно. Та же Шарон Стоун, например, от интимного общения с которой Курт однажды отказался, никогда не испытывала неудобств в ситуациях такого типа. Раздевается она всегда быстро, занимается любовью резво и с охоткой. Именно сцена с бешеным сексуальным зарядом принесла ей кинославу — знаменитый эпизод в полицейском участке из «Основного инстинкта», где Стоун не пришлось даже как-то особенно оголяться, а достаточно было просто правильно сдвигать-раздвигать ноги. Довольно-таки разборчивая в выборе достойных постельных сцен Гвинет Пэлтроу все же не смогла удержаться от соблазна «покувыркаться», демонстрируя некоторые свои прелести, во «Влюбленном Шекспире». Молодая актриса Тора Берн, игравшая в «Красоте по-американски» дочь героя Кевина Спейси, отказалась от дублерши, когда ей надо было позировать обнаженной перед возлюбленным — видеолюбителем, из художественных соображений: ее глаза были важны в этом эпизоде так же, как и тело. Эшли Джадд [39] , одно время котировавшаяся как едва ли не самая неприступная в плане раздеваний актриса Голливуда, ведет себя все более лояльно: и ложиться в постель, и скакать по крышам, и тонуть в машине она рвется сама. Своеобразно решила проблему «раздеться — не раздеться» Рене Руссо, снимаясь в фильме «Афера Томаса Крауна». Набожная актриса, неуверенная в том, что ей это действительно нужно, прибегла к помощи молитвы и библейского текста. Сакральная процедура утвердила ее в следующей мысли: раздеться все-таки можно. «Что-то я не нашла в Библии ни одного места, где было бы сказано, что нельзя сниматься обнаженной. Ну, конечно, может быть, Папа Римский и прикроет глаза во время этих эпизодов, а вообще-то Ватикан полон прекрасных картин, на многих из которых изображены совсем не обремененные одеждой люди. Вывод очевиден», — констатировала Рене в одном из интервью.
39
Эшли Джадд (г.р. 1968) — американская киноактриса («Схватка», «Время убивать»).
В нашем кинематографе эти пикантные вопросы решаются, как правило, предельно просто. Постоянного штата дублеров-эротоманов не существует и никогда не существовало, поэтому актрисам и актерам чаще всего выбирать не приходится: либо оголяешься, либо само участие в фильме оказывается под вопросом. Самостоятельно обнажались в «Комедии о Лисистрате» Константин Райкин, Ольга Кабо, Александр Калягин и Евгений Стеблов. Татьяна Догилева придавала эротизм соответствующим сценам в фильме «Забытая мелодия для флейты». В «Старых клячах», опять же, у Рязанова пошла на это же Людмила Гурченко. В разное время приоткрывали свои телесные тайны для зрителя Елена Сафонова, Вера Глаголева, Татьяна Васильева, Ирина Алферова, Рената Литвинова и многие другие. И хотя в Голливуде уже не один год существует целая индустрия эротических дублеров (символом которой считается порноактриса Шелли Мишель, чье тело в разных фильмах сдавалось за прелести Джулии Робертс, Ким Бэсинджер, Барбры Стрейзанд, Мадонны и еще бог знает кого), а у нас практика подмены тела или его частей становится все более распространенной (к такому варианту прибегает часто, к примеру, Ольга Дроздова), все же нет оснований считать утраченными шансы зрителя изучить телосложение своих кумиров по телефильмам. Нужно только тщательно проверять данные. Скажем, если Кто-то думает, что в «Лолите» Эдриана Лайна занимается любовью Доминик Суэйн, то он глубоко ошибается. Пойди создатели фильма на это, их бы моментально обвинили в педофилии: на момент съемок девушка еще не достигла совершеннолетия,
КИНОПЕРЕВОД
Эпизод из голливудского фильма:
«Fuck you! Fuck you!» — неистовствует американская актриса.
«Казел! Казел!» — декламирует четким поставленным голосом дублер.
Всего несколько лет назад западная — и в первую очередь голливудская — кинопродукция стала проникать к нам не только в виде пиратских видеокассет, но и в форме лицензионного товара. Теперь у нас есть возможность смотреть заморские фильмы не с «гнусавым» переводом, а с дубляжом, выполненным профессиональными актерами под чутким руководством дипломированных режиссеров. Презираемые и поносимые когда-то советским режимом «терминаторы» и «зловещие мертвецы» проникли на экраны наших кинотеатров и телевизоров и триумфально оккупировали их. Теперь дубляж нередко преподносится как более прогрессивная и достойная форма адаптации для нас заграничных фильмов. Многими сторонниками «профессионального подхода» любой дублированный фильм преподносится как однозначно более качественная версия, чем переведенный синхронным переводчиком-одиночкой. И это заблуждение.
Алексей Михалев, Леонид Володарский, Василий Горчаков, Андрей Гаврилов. Киноманы со стажем наверняка прекрасно знакомы с именами этих людей. Под аккомпанемент их голосов синефилы провели в 80-е годы сотни и тысячи часов своей жизни, наслаждаясь заграничными фильмами, прокручивавшимися либо на собственном домашнем «видаке», либо в видеосалоне, приютившемся в комнатушке районного Дома культуры. Некоторые из этой четверки как люди с неоценимым опытом киноперевода после оказались востребованы и в легальном видеобизнесе. Там, правда, от них требовался только лишь текстовый перевод, а озвучку же отдавали на растерзание актерам-профи.
То, что сделали эти люди в большом деле ознакомления нас с мировым кинематографом, переоценить просто нереально. Изрядно осыпавшиеся кассеты с их полузадушенными голосами, произносящими реплики Сталлоне и Шварценеггера, Кеану Ривза и Гэри Олдмена, Мерил Стрип Вупи Голдберг, хранятся во многих домашних видеотеках, как самые дорогие трофеи. Большинство этих «непрофессиональных» работ, сделанных по технологии «All in one» (абсолютно все актеры «разговаривают» одним голосом) по праву считается шедеврами, безоговорочной классикой советского и постсоветского киноперевода. Михалев (ныне покойный), Володарский и им подобные делали свои первые переводы тогда, когда тесное знакомство с голливудской продукцией приравнивалось чуть ли не к криминалу. Их творчество подпитывал ось прежде всего бешеным энтузиазмом и любовью к кино как таковому, а уже во вторую очередь — желанием заработать на этом деньги (Михалев как-то рассказывал: один знакомый называл его «проституткой, которая мало того что деньги берет, так еще хочет при этом сама получить удовольствие»). И профессиональные способности этих пионеров отечественного видеоперевода — знание специфики западного киноязыка со всеми его едва уловимыми тонкостями — были не в пример выше, чем у тех, кто пришел за ними и стал трудиться на ниве легального дубляжа. Помню, с какой страстью и глубоким пониманием сути происходящего Михалев в одном из интервью рассказывал, почему фильм Питера Гринуэя должен называться не «Отсчет утопленников», а «Утопая в числах», картина же Дэвида Линча, названная официально «Дикое сердце», — «Безумцами». «Гнусавые» переводчики дотошно исследовали каждое слово, каждую звучавшую в фильме идиому, чтобы верно передать их уникальный смысл. Именно благодаря кропотливому и вдохновенному труду этих мастеров своего дела пиратские версии фильмов с отвратительным качеством картинки с удовольствием прокручивались десятки раз. Именно поэтому многие видеогурманы-экспериментаторы считают, что идеальными кассетами с сотнями голливудских фильмов являются записи собственного кустарного производства — с хорошей лицензионной картинкой и виртуозно наложенным на нее переводом какого-нибудь Володарского или Горчакова… Один мой знакомый — редактор киноотдела солидной газеты — специально скупает для просмотра и последующего рецензирования именно нелегальные, экранные копии — так называемые «кинопробы». Он уже давно привык к тому, что подобные любительские версии вчистую обыгрывают практически все дублированные экземпляры по точности передачи всех оттенков эмоций, юмора и язвительности персонажей. Миниатюрность телеэкрана и порой убийственно низкое качество собственно видео нисколько при этом не мешают ему оценить визуальное величие таких вещей, «Мулен Руж» или «Властелин Колец». Для полноты ощущений он потом пересматривает все это в кинотеатре, оборудованном по последнему слову техники, и не перестает удивляться бездарности услышанных там дублированных переводов.
Из всего роскошного набора минусов, которые отличают подавляющее большинство профессионально дублированных версий, можно выделить несколько первостепенных.
Во-первых, это полное отсутствие оригинальных голосов актеров, превращающее сам по себе фильм в озвученную за кадром пантомиму (примерно как в шоу Бенни Хилла с его истерическими вспышками гогота невидимой аудитории). Сколь бы талантливыми дублерами ни были какие-нибудь Иван Иванов и Люся Столешникова, они никогда не передадут нюансов интонации, например, Аль Пачино и Кортни Лав уже только потому, что они совсем другие люди (и, скорее всего, куда менее талантливые актеры).
Во-вторых, упомянутые люси и иваны очень любят выпячивать там, где это совсем не требуется, свое распухшее до невозможности «я». В итоге за кадром разыгрываются абсолютно эксклюзивные страсти, не имеющие никакого отношения к происходящему на экране. Совсем не смешно улавливать нотки восторженности в голосе дублера и видеть при этом кислое лицо угнетенного абсурдностью мироздания киногероя. В памяти всплывает случай с неведомой мне девицей, которая, озвучивая роль в одном из фильмов, с совершенно одинаковым выражением в голосе произносила фразы: «Ой, я наложила в штаны» и «Милый, я тебя люблю». Ситуация очень напоминает проблему литературного перевода, в частности практически единогласное мнение филологов, не советующих знакомиться с Шекспиром в его трактовке Борисом Пастернаком. (На самом деле подобные казусы имеют место и в случаях с «All in one», но там эти искажения, как правило, принимают несколько иные, более причудливые, формы. Можно вспомнить довольно древнюю версию «Зловещих мертвецов» Сэма Райми, которые, видимо, так испугали переводчика, что он сумел убедительно передать интонацией все пережитые им страхи. Лишь позже выяснилось: оказывается, Райми снимал картину в жанре «черного юмора» и хотел вовсе не напугать, а повеселить.)