Шоу для завистницы

Кондрашова Лариса

Но вот что странно, все эти годы я так и вспоминаю не того, с кем мы прожили почти одиннадцать месяцев, а его мать, которую видела всего два раза в течение двух дней.

Всякая навязчивая идея рано или поздно во что-нибудь трансформируется. Сегодня мне опять приснилась моя свекровь. Что же это во мне говорит: уязвленная гордость, что ли? Теперь мне постоянно снится то самое неуловимо презрительное выражение, с каким она смотрела на меня когда-то.

Впрочем, нет, сегодняшний сон отличается от всех

других снов, оттого я просыпаюсь какая-то ошеломленная. Как так получается, что бывшая свекровь просила у меня помощи? Пусть и во сне.

В этом самом сне, правда, в ее глазах все равно не было униженности, о которой я подспудно мечтала, не было и мольбы. Просто она стояла в проеме двери — за ее спиной почему-то был свет, как если бы и там было что-то открыто — и смотрела на меня. Этот свет мешал рассмотреть выражение ее лица во всех подробностях, но губы, несомненно, произносили:

— Ванесса, мне нужна твоя помощь. Больше мне некого просить.

— У вас есть сыночек, который женился на американской миллиардерше! — должна была я крикнуть, но не успела.

Как раз в этот момент мне в бок тычется что-то мягкое и пушистое — сын пришел ко мне в кровать со своим любимым плюшевым щенком — и совсем несонный голос Мишки спрашивает:

— Мама, а я сегодня в садик не пойду?

С тайной надеждой.

— Как не пойдешь?

Меня будто пружиной подбрасывает. Давно я не просыпала. Наверное, потому, что вчера долго не могла заснуть. Все вспоминала бывшего Катиного мужа, пошедшего на такую аферу. Вроде серьезный человек, врач со своей клиникой…

— Мишка, мы проспали!

Я соскакиваю с кровати, на ходу натягивая джинсы и лифчик — остальное потом. Легкое омовение…

— Ты умывался, зубы чистил? — спрашиваю я.

— Я тоже проспал! — говорит он сердито. — Думал, может, сегодня суббота.

В голосе сына явственно звучит разочарование.

— Зато сегодня пятница, — успокаиваю я, — и завтра мы будем спать сколько влезет. Тогда ты беги в ванную, умывайся, а я на кухню — ставить чайник и делать бутерброды, потом я побегу в ванную, а ты пока будешь одеваться…

Что-что, а быстро собираться я умею. Одной рукой как кошка умываю лицо, обтираю грудь мокрыми ладонями и опять застегиваю бюстгальтер. Даже перечислять и то дольше, чем времени у меня на это уходит.

Однако когда я выскакиваю из ванной, то слышу, как мой сынок кому-то докладывает:

— Мама сейчас чистит зубы и умывается, а потом мы будем завтракать и везти меня в детсад…

— С кем это ты разговариваешь? — на бегу удивляюсь я. — С тетей Катей?

— Нет, с каким-то дядей. Он сказал, что ты ему нужна по работе.

— Скажи, пусть на работу мне и звонит.

— Мама сказала… — начал не спеша объяснять Мишка, но я, не выдержав, выхватила у него трубку.

— Простите,

кто это звонит?

— Меня зовут Анатолий Викентьевич Караван, — ответил незнакомый мужской голос. — Я — начальник службы безопасности господина Найденова.

— Найденов — это тот, кто недавно купил два канала местного телевидения? — проявляю я осведомленность.

— Господин Найденов занимается строительством благоустроенного жилья, — сухо информирует трубка.

Изящный кувырок в сторону. Вроде и не промолчал, и на вопрос не ответил.

— И что хочет от меня прославленный строитель?

Мишка подходит ко мне, и я, прижав трубку к уху, помогаю натянуть ему свитер, в котором ребенок застрял.

— Ему нужен телохранитель-женщина.

Вот оно! Заказы достают меня даже дома!

— Вы знаете мои расценки?

— Цена роли не играет.

— Послушайте, — говорю я, чувствуя, что в руки плывет выгодный заказ, — а не могли бы вы созвониться со мной несколько позже? Мне надо отвезти сына в садик, и мы уже опаздываем.

Мгновенное колебание.

— Этот вопрос нужно решить срочно.

— Но хотя бы пятнадцать минут у меня есть?

— Пятнадцать есть, — нехотя отвечает этот серьезный господин.

— Вот и славно. За пятнадцать минут я сдам своего отпрыска воспитателям, и вы можете позвонить мне на мобильник.

Я диктую номер.

А потом мы с сыном мчимся по лестнице, ввиду того, что где-то застрял лифт. Я даже забываю поздороваться с консьержкой, чему она, видно, не удивляется, потому что кричит мне вслед:

— Доброе утро, Ванесса Михайловна!

— Доброе-доброе! — откликаюсь я, придерживая для сына тяжелую дверь.

У самой машины я ухитряюсь выронить ключи — хорошо, что мой глазастый сынок сразу их находит.

— Влетит нам с тобой от Вероники Родионовны! — вздыхаю я, выруливая на трассу.

— Вероника Родионовна в отпуске, — снисходительно успокаивает меня Мишка.

— Все равно опаздывать нехорошо, — облегченно выдыхаю я; откровенно говоря, суровой заведующей нашего детского сада я побаиваюсь. Она держит нас, родителей, в ежовых рукавицах, а дети ее почему-то совершенно не боятся.

— Чего это она отпуск взяла среди зимы? — бормочу я, но Мишка слышит.

— У нее младшая дочь замуж выходит, — сообщает он мне.

— Все-то ты знаешь, — не могу не съехидничать я. — В сыщики, что ли, готовишься?

— Я буду олигархом, — говорит Мишка, но спотыкается на этом слове, и у него получается — оригалхом.

— Научись вначале название своего будущего социального статуса произносить!

— Научусь, — ничуть не смущается он.

И в кого мой сын такой серьезный и рассудительный? Может, в моего папу? Вариантов нет, потому что дедушку по отцовской линии мне видеть не довелось.