Шоу начинается
Шрифт:
Ноябрь только начался. До Нового года было далеко. Корпоративы и детские праздники еще только маячили на моем горизонте, а свежих заявок на мои услуги почему–то не поступало. Я включила ноутбук и обновила свое объявление на городском портале. Если не поступит хоть парочка заказов до конца месяца, то мне придется залезть в отложенные мною деньги для первого взноса в банк. А мне этого, ой как, не хотелось.
Так, что у нас там новенького? Проверила почту. Реклама, реклама, пару писем от однокурсников, с которыми дружила в институте культуры (все реже и реже пишем друг другу), письмо от двоюродной
Отчего–то накатила такая пронзительная тоска… Так захотелось, чтобы рядом со мной сейчас был кто–то родной, теплый и любимый. Я прижалась бы щекой к его плечу, мы бы просто молча сидели рядом, или смеялись бы над чем–нибудь, или обсуждали бы планы на выходные….
И мама далеко. Эх, все реже и реже получается выбираться к ней в гости. Поставила себе мысленную зарубку, что в конце января, когда страна закончит справлять все праздники, связанные с Новым годом, я обязательно съезжу к ней, и останусь не меньше, чем на неделю.
Зачем я живу? Если даже поругаться не с кем? Поняв, что тоска накатила нешуточная, выключила ноутбук, и решила почитать перед сном что–нибудь отвлекающее.
Долго не рылась. Слава богу, на просторах интернета чтива на любой вкус достаточно. Просто выбрала наугад автора, ткнула в понравившуюся обложку и погрузилась в сладостный мир фэнтези. А потом, под веселые приключения эльфогномов, незаметно для себя задремала.
Мне снился сон: сначала что–то темное и шуршащее, потом я почувствовала, что куда–то лечу, потом картину озарили всполохи огня, мне стало жарко (очень жарко), и я даже стала слышать вдалеке непонятные голоса. Четкой картинки не было, были только ощущения, и не хочу сказать, что они были приятными. А потом мне везде стали мерещиться черти.
«Нужно будет в церковь сходить,– мелькнула где–то вдали вполне здравая мысль,– какой там у нас ближайший церковный праздник?».
Но додумать мысль не дали. Голоса стали раздаваться намного ближе, и я, кажется, даже стала понимать суть разговора.
Надо мной спорили два голоса: один густой и басистый, другой – высокий и пронзительный.
– Куда ее?– спрашивал высокий.
– Я забыл у герцога спросить,– отвечал басистый.– Думаю, что в темницу до разрешения вопроса.
– В темницу нельзя, обожжется. Там полы везде из каменной лавы. Давайте в одну из господских спален определим, там кровати огнеупорные.
– Да разве можно без приказа?– испугался басистый.– Герцог за самоуправство по головке не погладит.
– Так я сбегаю, спрошу.
– Ну, да, побежит он, а я значит один держать ее должен? Надрываться? Чай не вязанка дров. У меня поясницу уже лет сто как ломит,– забубнил обладатель глубокого баса.
Только мне уже перестали нравиться и этот голос, и его обладатель, ввиду нелицеприятного мнения о моем весе.
Я решила открыть глаза – все равно ведь не сплю. Открыла и сразу же завизжала. Мое тело держали два черта. Или не черта? Два здоровых мужика с кожей красного цвета, с горящими красными глазами и с рогами на голове.
Один был неимоверно худ и высок. Его цвет
Второй был пониже, раза в три шире своего напарника, имел кожу темно–малинового цвета, глаза насыщенного бардо и рога раза в три больше, чем у худого.
Вместе с громким визгом, я принялась брыкаться и извиваться. Ну, если это сон, то очень уж натуралистический! Срочно, срочно в церковь. Вот сейчас проснусь, оденусь и бегом в нее, родимую. Говорила мама мне, что все мое лицедейство попахивают ересью.
Руки у мужиков были сильные и цепкие, но ужас увиденного придавал мне сил. Да и толстый чертушка явно манкировал своими обязанностями, потому, что ноги у меня все–таки вырвались на свободу. Правда, до пола я не доставала, а висела сосиской в руках тощего.
Чтобы толстяк меня снова не схватил, я принялась колотить ногами в воздухе, фигурно выкидывая их в разные стороны, а сама тем временем еще включила в размашистые движения и руки.
Тонкий не растерялся, перехватил их и крепко придержал своими ручищами с длинными пальцами и черными когтями. Эти неописуемые длани оказались как раз перед моим носом. Я еще сильнее завизжала (слышал бы меня сейчас наш педагог по вокальному мастерству). И как бы мне не было противно, я все же наклонила голову и укусила эти ужасные лапища с грязными, как мне сначала показалось, ногтями.
Тонкий не ожил от меня такого подвоха, поэтому разжал руки, и я сползла по нему вниз. Сползти–то сползла, но сразу же обожглась, коснувшись ногами пола. В моих глазах запрыгали искры, я выдала нецензурное ругательство, и теперь уже сама прыгнула на тощего черта, схватившись обеими руками за его шею и поджав обожженные ноги.
– Ой, мамочки,– повторила я раз тридцать, приводя дыхание в порядок и нервно скуля между паузами.
–Ты пока на ноги не становись,– прогудел толстяк,– ты же босиком, вот и обожглась сразу. Мы тебя и держали поэтому.
– Ой, мамочки, вы кто?– продолжила я начатый разговор.
– Ягиус,– ответил толстяк.
– Амдусциас,– представился тощий.
– Ой, мамочки, а что вам от меня нужно?
Черти замешкались, нерешительно переглядываясь.
– Ты… эта…. Праздники организовать сможешь?– прогудел толстый черт (или мужик?).
– Ой, мамочки, конечно, смогу,– гордо ответила я.– Я же специалист.
Оба черта облегченно выдохнули и оскалились.
– Слава Тьме, она…
– Фу, герцог будет доволен.
Но мне, любознательной, ничего было не понятно. Если это сон, то почему мне так больно? Если не сон, то я сошла с ума?
– Кто вы?– задала я снова свой дурацкий вопрос, потому что предыдущие ответы мне ничего не объяснили.
– Так мы же уже сказали,– озадаченно проговорил толстяк,– я – Ягиус, а этот вон– Дуся.
– А где мы? Почему вы в таком виде? У вас тематическая вечеринка?– мне, наконец–то пришла в голову светлая мысль.
Мужики озадаченно переглянулись.
– Мы в герцогстве Восьмого круга Первого рва,– после непродолжительного молчания, заговорил тощий.– Мы вам сейчас все объясним. Только разговор у нас будет не короткий, а я уже устал вас держать, и на пол не могу поставить – обожжетесь. Что будем делать, Ягиус?