Шоу "Невеста для вампира"
Шрифт:
— Но это значит…
— Что люди могут истребить нас, решив, что мы слишком большая угроза для них, — сказал Рамон.
— Я боюсь представить, сколько вампов они подвергли пыткам, прежде чем смогли создать это идеальное решение, — с презрением проговорил Илай.
— В основном, они забирали детей-вампов из Дома Сумрака, — сообщил Люциан и Илай вздрогнул от его слов. — Родителей лишали прав, никто не мог прийти за ними и потребовать что-то. Да и головной боли с такими вампами меньше.
Илай бросил взгляд на Аларика. Тот лишь пожал плечами, мол, я об этом не в курсе. Если Николь Мария узнает, в какой
— Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, — заметил Марк.
— Да, — с легкостью согласился Люциан. — Потому что вас это не касается.
— Теперь, когда у людей есть оружие против нас, им проще будет убрать нас отовсюду, где мы им мешаем, — с горечью произнес Аларик.
— А я думал, что мы уже интегрировались в общество, что к нам уже привыкли, — вздохнул Марк.
— Ты дурак или прикидываешься? — вспылил Люциан.
— Он юный мечтатель, — усмехнулся Рамон.
— В следующем месяце этот яд отправят в производство, — сказал Люциан. — И это будет большой объем. Как думаете, для чего?
— Чтобы истребить нас, — упавшим голосом, ответил Аларик.
— Давайте не будем сгущать краски, — проговорил Марк. — Вы что, думаете мы одни об этом узнали? Главы кланов тоже парни с мозгами и связями, уверен, они такого не допустят.
— Что они, по-твоему, должны сделать? — пожал плечами Рамон. — Уничтожить фабрику? Убить разработчиков? Выкрасть уже созданное?
— Ты предлагаешь идеальные варианты, — усмехнулся Аларик. — Но не все так просто.
— Если они так поступят, то для людей это будет еще большей мотивацией уничтожить нас, — сказал Илай.
— Можно попробовать создать антидот, — проговорил Люциан. — Для этого хорошо бы раздобыть формулу отравы.
— Рабочая версия! — восхитился Марк.
— Что-то я в нее не верю! — признался Аларик, с досадой посмотрев на Люциана.
Илай слушал, что говорили друзья, какие гипотезы строили. Конечно, он был расстроен этой новостью, но в тоже время ощущал странное облегчение, словно его жизнь обрела ценность.
Танец с Николь Марией всколыхнул в Илае такую страсть, о которой он даже не подозревал. Все чувства обострились и стали до боли яркими. Вампы не могут чувствовать так же сильно, как люди, особенно те, кто живет уже очень долго. Ощущения тускнеют становятся словно припыленными, едва различимыми. Это дает возможность быть спокойней и мудрее, но в тоже время нет больше остроты жизни. Илай уже смирился с этой душевной невзрачностью, она помогала ему принимать одиночество без мук, но сегодня сила жизни заиграл в нем так, словно он был подростком. Это и пугало его — он не хотел потерять голову и в тоже время пьянило — он давно не был настолько живым.
Поднявшись к себе в комнату, Илай с удивлением обнаружил там Америго, сидящего в кресле. Тот лениво потягивал кровь из бутыли. На полу возле него опустошенными стояли двенадцать.
— Судя по всему, ты давно меня ждешь, — закрывая за собой дверь, сказал Илай. Америго поднял на него голову, сдвигая шляпу назад.
— Не беспокойся, ты компенсировал свое отсутствие, — он приподнял бутылку. — Твое здоровье.
— Как ты сюда попал?
— Не могу сказать, что легко и просто, но как говорится,
— Ты разрешил их?
— Не совсем, — поморщился Америго. — Но сейчас это не имеет значения.
Илай сел в кресло напротив и вытянул ноги вперед.
— Рассказывай.
— Для начала я проник в дом твоего любимого дядюшки, — расслабленно проговорил Америго. — Проверил его телефонные звонки, счета, прошелся по всему ноутбуку. А еще пообщался с садовником, который оказался вовсе не тем, кем ты его считал.
— В смысле? — насторожился Илай.
— Он один из соглядатаев главы клана Санитаров, — сказал Америго. — Довольно мерзкий тип. И, судя по всему, он шпионил за Грантом. А еще, я бы всерьез задумался, а не он ли стал причиной ухудшения его состояния?
— Думаешь, они знают, что он… — Илай не договорил, но Америго был в курсе того, что Грант так и не стал полноценным вампом. Тот кивнул.
— Твой дядя написал завещание. Угадай, кому уйдет все его состояние?
— Мне? — неуверенно проговорил Илай.
— Нет конечно. Он жертвует его клану Санитаров, с надеждой, что они воспользуются его деньгами «с честью и по назначению», это я цитирую если что.
— Ничего не понимаю, — потирая виски, сказал Илай. — Дядя никогда не жаловал Санитаров, впрочем, как Архитекторов и Кузнецов, он не любил кланы и старался держаться от них подальше, выбирая самостоятельность. Что могло произойти, что вдруг так изменило его мнение?
— То, что может стать причиной его смерти? — предположил Америго.
— Не знаю, — вздохнул Илай. Он снова попытался вспомнить, каким был Грант во время их последней встречи и отыскать странности в его поведении и словах, но не смог. Дядя вел себя, как обычно. Может быть, был чуть больше озабочен их статусом и что фамилия теряла влияние.
— Судя по распечаткам, Грант частенько общался с Теодором Греем, — с презрением произнес Америго. — И это были обстоятельные разговоры.
— А переписка?
— Ни словечка. Знаешь, у меня было такое чувство, когда я пришел в его дом, — Америго покусал губы прежде, чем продолжить. — Словно до меня там тоже кто-то был и что-то искал.
— Продолжай наблюдать. Что там с участниками шоу? Нашел о них что-нибудь полезное?
— О! — потирая руки, сказал Америго. — Тут мне есть что тебе рассказать!
Илай подался вперед и превратился в слух.
Николь Мария
Я в раздумьях шла в библиотеку, таща перед собой стопку книг по моде и стилю. После того, как Клеону задержали, я ни на чем не могла сосредоточиться. Я старалась больше времени проводить в общей гостиной, с другими девушками. Изучение того, что волновала меня еще несколько дней назад, стало трудным и каким-то далеким. Я словно отключилась от всего того, что мне было важно. Кадры с нашим танцем с Илаем то и дело мелькали на экране и меня это задевало. Те моменты были очень личными и сокровенными, а теперь их видели все, кому не лень. Илай пытался добиться чтобы Леон не публиковал это видео, но тот был непреклонен, наполнив, что в договоре был пункт, что все, что с нами происходит — собственность шоу. Я все понимала, но чувствовала себя подавленной.