Шоу в жанре триллера
Шрифт:
Ага, тут хоть действие есть – похоже, две лесбиянки ведут серьезный разговор о том, стоит ли спать с мужчинами, чтобы сравнить ощущения. Но Америка теперь жутко консервативна, эти извращения ни к чему!
– Марк Михасевич, – выпалила Пэрис, сверкнув крупным бриллиантом на указательном пальце левой руки. – Герцосо… словения… сорри… Чехо… ммм… словакия…. «Дневник императрицы».
– Марк, я чувствую, ты получишь «Оскара», – тихо произнесла Юлиана Понятовская, супруга Михасевича, которая находилась рядом с ним в зале.
Марк
Бюджет картины был для Герцословакии потрясающим – почти шестьдесят миллионов долларов, шикарные интерьеры, умопомрачительные наряды. На родине, несмотря на рекламную кампанию и призывы режиссера Михасевича вспомнить былую славу и поднять знамя герцословацкой державности и величия, народ был не в восторге от ленты, однако сам Марк в многочисленных интервью уверял, что герцословаки истосковались по настоящему кино, снятому суперпрофессионально (имелся в виду, разумеется, его «Дневник императрицы»).
– Не волнуйся, – Понятовская, осмотревшись по сторонам, одернула мужа. На фоне голливудских звезд она смотрелась весьма и весьма. Ее страсть к драгоценностям и нарядам от лучших кутюрье давно стала притчей во языцех.
– Нгуан Ньер, Бангладеш. «Крокодил», – Пэрис с облегчением назвала последнего претендента.
Никто не знал этого азиата, ему не было еще и двадцати пяти. И, конечно же, никаких шансов на победу.
– Знаете, я очень волнуюсь, – заявила белокурая красавица, не в состоянии произнести ничего более свежего и остроумного. Зал покатился со смеху.
Она с трудом разорвала конверт с заветным именем обладателя «Оскара», посмотрела на листок бумаги с единственной строчкой.
– Победителем в этой категории стал… – девочка явно нагнетала атмосферу. Так потребовал менеджер – ее выступление должны запомнить, лишнее паблисити никогда не помешает, особенно если на тебя смотрят миллионы… – Стал…
Лица претендентов появились на большом экране. Внешне спокойные, все они на самом деле переживали и молились каждый своему богу, прося только об одном.
– Нгуан Ньер, «Крокодил»! – завершила звезда.
Марк Михасевич с окостеневшей гримасой смотрел перед собой, зная, что за каждым мускулом на его лице наблюдают недруги и враги. Его обошел какой-то мальчишка, чей первый же фильм отхватил «Оскара»! И как такое может быть?
Хваткий бангладешец, не веря в свалившееся на него счастье, в прострации еще сидел в кресле.
– Это несправедливо, – со слезами на глазах сказала Понятовская,
– Мы еще победим, Марк, – произнесла Понятовская.
Церемония по накатанному сценарию шла дальше.
Михасевич окаменел, было видно, что его самолюбию нанесена смертельная рана. Еще бы, он так давно стремился стать вровень с сильными мира сего и получить свой «Оскар», ради этого, собственно, он и затеял съемку эпопеи, которая так бесславно была отвергнута американской киноакадемией.
– Я с тобой, – сказала Юлиана, чмокнув мужа в щеку.
– Придурки, – прошипел режиссер и добавил несколько непечатных герцословацких слов. – Какие же эти американцы придурки! Они что, не поняли всей гениальности моей картины!
– Марк, прошу тебя, не так громко, на нас смотрят, – с елейной улыбкой на устах процедила Понятовская и тяжело вздохнула.
Значит, их поездка в Лос-Анджелес была напрасной. Марк не терпел поражений и крушения собственных планов. Ну ничего, он им всем еще покажет!
Ни он, ни она и не подозревали, что разыгралось час назад в отеле «Корона-Плаза», где они остановились в номере люкс на сорок шестом этаже.
9 апреля, Лос-Анджелес
– Я протестую! – воскликнул Дэни Сазерленд и плавно взмахнул рукой.
Этот его жест был известен почти всем судьям Америки. Сазерленд в течение последних двадцати лет был самым высокооплачиваемым адвокатом страны. Говорили, что иной раз его годовой доход зашкаливал за тридцать миллионов – помимо колоссальных гонораров, он получал процент с тех сумм, которые выбивал по искам умирающих от рака из табачных компаний или парализованных в результате автокатастрофы – из автомобильных монстров. Он не брезговал окунаться с головой в самые зловонные помои юриспруденции, для него не существовало кодекса чести, он мог ради денег и сомнительной популярности браться за защиту мафиози, маньяка, лживого политика и сумасшедшего тинейджера, устроившего в школе бойню при помощи «калашникова».
В этот раз Сазерленд опять был на волне успеха, защищая самого безжалостного представителя организованной преступности, герцословака Сергия Китаевича по кличке Китаец. О том, сколько получал адвокат и какие для этого использовались деньги, умалчивалось. Но раз за дело взялся Дэни Сазерленд, это автоматически означало проигрыш прокуратуры.
– Мистер Сазерленд и вы, мисс Хейли, подойдите ко мне, – произнес судья.
Защитник Китайца и новый заместитель окружного прокурора подошли к судье. Тот произнес: