Схождение в ад (сборник)
Шрифт:
— Завтракали? — спросил сутулый без интереса.
— Еще нет, — признался Ричард с обескураживающей улыбкой.
— Ничего, сейчас организуем. — Сутулый прошел на кухню, где уже скрылся капитан и, видимо, дав соответствующие наставления, снова устроился в кресле.
— Ну, что же… — неторопливо, с добродушной интонацией в голосе, начал генерал, поглаживая полноватой старческой кистью руки седые виски, — по–русски вы понимаете, так что изберем для беседы…
— Пожалуйста, — покладисто заметил Ричард.
— Вот и хорошо. Как долетели?..
— Прекрасно. Ваши люди во
Пролог, как водится, состоял из чепухи, но со светской частью беседы, касающейся вопросов погоды в различных частях света, покончили быстро, далее же пошла часть конкретная, и доброжелательность, лучившуюся в глазах генерала, покрыла поволока отчужденной сосредоточенности, а сутулый, словно иглой уколотый, подобрался, неестественно прямо держа голову с прилизанной прической и, стреляя глазами то на Ричарда, то на начальство, достал блокнот с авторучкой, разместив его на костистом колене. Поставленный на тумбочку возле кровати диктофон, медленно вращал компактную магнитную ленту.
Главный вопрос ждать себя долго не заставил.
— Насколько я в курсе… вы бесповоротно убеждены в своем провале? — буркнул генерал, насупившись.
— Да.
— Я хотел бы услышать обоснования…
Ключевой момент беседы. Рассказывать правду, тем самым подставляя Алана как кандидата на возможную теоретически вербовку, Ричард не мог. Во–первых, тот спас ему жизнь, а вовторых, делать русским какие–либо подарки в планы его не входило.
— Я обнаружил за собой слежку в Тунисе после встречи со связником, — заявил он. — Затем — световод у себя в квартире, «клоп» в салоне автомобиля…
— Ну, этому могут быть и иные объяснения, — вклинился в разговор сутулый.
— Да, — сказал Ричард. — Вы правы. В Тунисе за мной следила местная конрразведка, спецтехнику мне воткнули в профилактических целях… Можно рассуждать и так. Однако существуют и некоторые дополнительные подробности…
Картина провала, нарисованная им, отличалась удручающебезжалостной логикой и, отслеживая реакции собеседников, он понял, что приводимые доводы восприняты ими с однозначным согласием.
— Грустно, грустно, — молвил генерал, как бы подводя итог монологу Ричарда. — Однако, — щелкнул он пальцами, неясно главное… — И — замолчал.
Молчал и Валленберг. Генералу пришлось продолжить:
— … причина провала?..
На слово «причина» пришлось ударение.
— А сами вы что думаете по данному поводу? — спросил Ричард.
— Мы?.. А что — мы?.. — сказал генерал. — Наша точка зрени в немалой мере зависит от вашего личного мнения.
Ох, и лис, подумалось Ричарду.
— Ну, — сказал он, — выбор тут, как понимаете, небольшой. Или я сам где–то прокололся, или прокололи меня. Я категорически склонен к последней версии, пусть она и попахивает самооправданием…
— То есть сигнал поступил с нашей территории, — мягко уточнил сутулый.
— Убежден, — сказал Ричард.
В это время капитан–майор внес в комнату поднос. На подносе дымились тарелки с яичницей, посыпанной мелко нарезанным зеленым луком и чашки с крепко заваренным чаем.
В течение минуты, покуда сервировался
— Убеждены… — повторил генерал, косо на ячницу взирая. — Почему?
— Я уже проработал предварительный график всех эпизодов работы, — ответил Ричард. — С точной привязкой по времени. Думаю, позднее мы уточним его с вашими аналитиками. Однако, итог будет тот же, уверен: провал носил характер внезапный и лавинообразный. Аргументы же в пользу каких–либо оперативных подступов или режимной профилактики, давшей неожиданные плоды, приемлемы лишь для того, кто в подобной версии заинтересован. Здесь налицо целеустремленная работа согласно точной оперативной информации.
— Но учтите, что круг людей… — начал генерал, однако Ричард его перебил:
— … знавших меня, чрезвычайно узок, не так ли? Браво. Но также как и я, так и вы в курсе о многих и многих арестах сверхзасекреченных агентов, произошедших благодаря наводке, идущей с самого верха. И меня, например, абсолютно не удовлетворяют такие объяснения провалов, как жизнь не по средствам, наличные деньги неясного происхождения и прочая чепуха, предназначенная для прессы и обывателя, что, в конечном итоге, одно и то же.
— Ну, если вы правы… — Генерал помедлил. — Что тоже нельзя исключать… то «крота» мы вычислим. Приложим все усилия. Теперь — другой вопрос. С какими, так сказать, мыслями вы прибыли к нам? Ну, естественно, чтобы все поставить на свои места, это понятно…
— Чем можем служить? — улыбнулся сутулый принужденно.
— Честно — не знаю, — сказал Ричард. — Полнейший и… наверное, закономерный сумбур в голове.
— Ну, — сказал генерал, — вы уж не падайте духом, как в одной русской песне поется; мы вам подскажем варианты на перспективу. И вообще… будьте уверены: за вами — стена. И такая, что… крепче не бывает. Все ваши проблемы мы берем на себя. К тому же, нам еще предстоит уйма совместной работы.
" М–да, — подумал Ричард. — Предстоит. Высосать из меня все, что знаю и видел в этой жизни».
— Сделали вы для нас немало, — констатировал сутулый, пригубив чай, — а мы, и в том вы убедитесь, люди благодарные…
— Оле–ег! — нараспев произнес генерал в сторону кухни, и сию же секунду появился тот, кому Ричард присвоил звание капитана–майора. — Вот — Олег… — сказал генерал. — Будет отныне каждодневно с вами, все вопросы к нему, он в курсе событий, ваш ангел–хранитель. — Генерал встал, вновь покосившись на нетронутые порции яичницы. — Есть ли у вас какие–либо пожелания… лично ко мне? — спросил, прямо глядя в глаза Ричарда.
— Я… буду жить здесь? — Ричард обвел взглядом стены комнаты.
— А вот это, — махнул рукой генерал, — пускай вас не заботит. Жилье мы вам подберем приличное, кроме того, у Олега машина, а, что касается наличных денег, то вы получите их завтра. В разумных пределах, конечно… тем более, не скрою, у нас сейчас нелегкие времена… Да! — Он поднял палец. — Непременные и естественные условия: никаких ресторанов и прочих публичных мест. К тому же, должен заметить со всей большевистской прямотой: ваши коллеги работают тут, в Москве…