Шпаргалка для невесты
Шрифт:
Одна из дверей открылась, и в коридор вышел Картер.
— Подождите, Пейдж, пойдем вместе, а то заблудитесь.
Пейдж оглянулась. Картер был в темно-сером костюме и в белой рубашке, воротник которой подпирал элегантно завязанный узел жемчужно-серого шелкового галстука, но волосы как были растрепаны ветром, так и остались. В глазах Картера горела решимость. Неужели я назвала его привлекательным? — мысленно удивилась Пейдж. Слишком слабое определение для мужчины, каждой своей клеточкой излучающего силу, ум и животный магнетизм. Магнетизм, который буквально втягивал
Остановившись в шаге от Пейдж, Картер неторопливо окинул ее взглядом.
— Весьма элегантно. Скромно, но со вкусом — то, чего никогда нельзя было сказать ни о Эдмунде, ни об Аманде.
— Следует ли понимать это как комплимент?
— Не напрашивайтесь на лесть.
— А как еще я узнаю, что вы думаете на самом деле?
— Хорошо, тогда внесу ясность. Понимайте так, что вы — самая прекрасная женщина, какую мне только доводилось видеть.
— Я? Прекрасная?
— Полно, неужели вы никогда не смотрели на себя в зеркало?
— У меня слишком большой рот, а нос наоборот, маленький и вздернутый.
— Совсем чуть-чуть, кроме того, безупречное совершенство — это скучно. — Картер неторопливо поднял руку и погладил Пейдж по щеке, а потом дотронулся до уголка губ. — Мне хотелось это сделать с той самой минуты, когда я вас впервые увидел, — хрипло сказал он.
Пейдж покраснела.
— Ерунда! Я помню, что, когда мы встретились, вы хотели, чтобы я убралась с причала и оставила вас одного, так что не надо теперь притворяться, будто вы были сражены моей неземной красотой.
— Во-первых, я никогда не притворяюсь. А во-вторых, я способен испытывать несколько чувств одновременно.
Пейдж поймала себя на мысли, что то же можно сказать и о ней. Если злость и похоть можно назвать чувствами, то в данный момент ее обуревали оба. Но она скромно заметила:
— Мы опоздаем к обеду. В вашей семье опоздание не карается?
— Карается, и очень жестоко. — Картер подал ей руку. — Пошли.
Это был вызов — Картер предлагал подружке Стивена войти в гостиную под руку с ним.
— Не используйте меня как орудие в борьбе против младшего брата! — вспылила Пейдж.
— Не низводите меня до такого уровня.
Картер в завуалированной форме дает понять, что хочет взять меня под руку ради меня самой, а не для того, чтобы позлить брата, поняла Пейдж. Она была польщена, но, не желая это показывать, с некоторой долей сарказма спросила:
— Интересно, кому-нибудь когда-нибудь удается вас переспорить?
Картер усмехнулся.
— Почему-то у меня такое чувство, что это удастся вам.
— Хотела бы я его разделять, — пробормотала Пейдж.
Она оперлась на руку Картера, машинально отметив ее силу и твердость.
— Зачем вы приехали?
— Я решил помириться с семьей и решил, что шестидесятилетие отца — самый подходящий случай.
Пейдж посмотрела ему в глаза.
— Если вы действительно хотели мира, то не лучше ли было предупредить
Картер нахмурился.
— Значит, вы тоже заметили? Меня это удивило, гнев я бы мог понять, но страх…
— А что, если он не хочет с вами мириться?
— Тогда мне придется найти способ, чтобы это произошло, как же еще? И не спрашивайте, почему я уехал, все равно не скажу.
— А вы очень прямолинейны. — Пейдж лукаво улыбнулась. — Подозреваю, что наш разговор — единственный искренний в этот вечер.
— Раз уж мы говорим начистоту, ответьте, что бы вы сделали, если бы я вас сейчас поцеловал?
В первый момент Пейдж опешила, но быстро оправилась от потрясения и задумчиво проговорила.
— Не знаю, еще не решила. Может, завизжала бы, может, стала звать на помощь, а может, потащила бы вас в ближайшую спальню. Не знаю.
— В таком случае, отложим вопрос до тех пор, когда будет время проверить на практике.
Картер пошел по коридору с таким видом, словно они только что говорили о погоде. В голове Пейдж вертелись вопросы, а тело, как ни прискорбно было это признавать, ныло от голода, не имеющего никакого отношения к еде. Она очень сожалела о своей опрометчивой реплике и недоумевала, с какой стати ее угораздило ляпнуть, что она утащила бы его в ближайшую спальню. Никогда в жизни она не утаскивала мужчину в спальню и не собиралась проделывать это с Картером.
3
За обедом, состоящим из нескольких перемен изысканно приготовленных блюд, Стивен беззастенчиво флиртовал с Пейдж. Аманда много говорила о цветах, Эдмунд и Картер в основном отмалчивались. Из разговора Пейдж узнала, что Картер уехал из дома восемнадцать лет назад, но почему уехал, никто не объяснил.
Время тянулось нескончаемо. Обстановка за столом была далека от непринужденной. Едва ли не за каждым словом чувствовался невысказанный подтекст. Точь-в-точь как дома, думала Пейдж. Ее родители никогда не высказывали вслух свои претензии и истинные желания. Они держались друг с другом подчеркнуто вежливо, прямо как Блэкморы. Именно от этой показной вежливости, от скрытой фальши Пейдж в свое время и стремилась сбежать, когда в семнадцать лет приняла решение уйти из дому.
Часам к десяти у Пейдж разболелась голова. Воспользовавшись этим предлогом, она отказалась от кофе, который должны были подать в патио, и сказала, что хочет подняться в свою комнату. Проводив Пейдж до дверей гостиной, Стивен попытался поцеловать ее на прощание, но Пейдж сумела увернуться, так что его губы только скользнули по ее щеке. Стивен больно сжал ее локоть и многозначительно сказал:
— Спокойно ночи, дорогая… приятных снов.
— Спокойной ночи.
По лестнице Пейдж поднялась чуть ли не бегом. Закрыв за собой дверь комнаты, она подумала и повернула ключ в замке. Стивену явно не понравилось, что она появилась в гостиной под руку с Картером, так что он вполне мог попытаться сравнять счет и явиться к ней ночью. Довольная тем, что приняла меры предосторожности, Пейдж стала спокойно раздеваться.