Шпилькой по хамству
Шрифт:
Хвала всем богам, спас нас папа Саша. Зашел в комнату, собрал все наглядные пособия и гаркнув на жену, что сделает нас заиками, увел ужинать. В этот вечер мы ели молча и разошлись по своим комнатам, даже не посмотрев телевизор. А на следующий день я ощутила всю силу внушения, ребята меня не позвали плеваться с балкона на прохожих, а вечером оставили дома, когда поехали кататься на мопеде.
***
Мама Лена с папой Сашей прилетели через час после моего звонка. Привезли четыре пакеты
Папа Саша на выходе вложил мне в руку кредитку и пин- код, сказав, чтобы не стеснялась в расходах. Я искренне поблагодарила, и пообещала все вернуть.
С этого момента началась моя самостоятельная жизнь. Я перешла на график пять через два и усердно работала.
На меня накидывали все больше и больше обязанностей. И я моталась по этажам, усмиряя нерадивых арендаторов. Кто же справится лучше, чем улыбчивая, симпатичная девушка с вечными шутками- прибаутками да нескончаемой энергией?!
Через два года в мое управление (как же гордо звучит) попало семиэтажное офисное здание.
Теперь приходилось координировать рабочих, уборщиц, сантехников, охрану, девочек с ресепшена. Всех, всех, всех, кто поддерживал жизнь в здании.
А самое главное: “Улыбаться. Широко и искренне”. Как говорит Герасимов- хозяин и мой непосредственный начальник.
Улыбаемся и пашем- мое кредо последние три года. И знаете?! Я рада, что так все сложилось. Я люблю свою работу!
Радужные размышления прервал телефонный звонок:
— Алло. Да, Танюша, что-то случилось?
— Нет, Мария Викторовна. Но Герасимов срочно просит какие-то договоры. Говорит, они у вас.
— До утра не потерпит? Мне на этом… семинаре по обмену премудростями, весь мозг съели, а еще за Леркой ехать.
— Не потерпит, Мария Викторовна, — услышала крик Герасимова, вот же черт. Ну, зачем же ты Танюша на громкую связь включила, — застонала про себя.
— Я Вас поняла, Павел Петрович. Буду через сорок минут.
Вот и все, прощай четырехдневный не запланированный отпуск под названием “Целесообразное управление кадрами и что-то там…”.
На третий день пришло осознание: больше премудростей в мою и без того мудрую голову уже не влезет, и благодарная Павлу Петровичу, посапывала на задних рядах. Одна радость, никакого дресскода. Слава кедам и джинсам!
— Так-с, а это что за смертник встал на мое место?!
На парковочном месте для моей “девочки” громоздился просто до неприличия огромный внедорожник. Паркуясь рядом, рассматриваю столичные номера:
— Ну, кто бы сомневался.
Торопливо забегаю,
— День добрый, ребята. Все хорошо?
— Да, Мария Викторовна, — отвечает Вадим и возвращает взгляд на экраны, сканируя происходящее.
— Танюша, у меня к тебе два вопроса. Где Герасимов? И какого лешего заняли мое парковочное место? — взрываюсь. Вот не дали мне спокойно домой доехать, получите вредную начальницу.
— Герасимов у себя, а…
Я не даю Татьяне договорить и опять взрываюсь:
— Нет, ты видела этого монстра на стоянке?! В нем жить можно. И зачем такие машины покупают? Он же два места занимает, — брюзжу, как старая бабка у подъезда. — Интересно, а за рулем папик с пузом в три обхвата или мажор- красавчик, а может быть, тупица- качек?! — шиплю я Тане.
Татьяна смотрит на меня глазищами- блюдцами и не поймет, смеяться или бояться. А я наклоняюсь ниже и так четко шиплю, но чтобы Вадим не услышал:
— А знаешь, существует теория о том, что большие машины, покупают мальчики, с ма-а-аленькими…ну ты меня поняла.
Таня уже в голос хихикает, а глаза становятся еще больше. Я же не могу заставить прекратить свой стенд-ап, спрашиваю:
— Танюш, кому отдали мое место? И куда ставить мою “девочку”? — сокрушаюсь пуще прежнего. — Всего-то не было четыре дня на работе.
— Тут написано, — указывая на список. — Смирнову Ярославу Витальевичу.
Быстро выпрямляюсь и громко спрашиваю:
— И где этот Ярик Виталькович?
— Я здесь, — слышу злющий мужской голос за спиной.
Тут- то мне и поплохело.
Поворачиваться боюсь и начинаю судорожно соображать, что делать? А самое главное, как долго он стоит за спиной. Судя по тому, что Татьяна сидит и не моргает — уже давно. Шансы выйти сухой из воды минимальны. И хоть бы подмигнула или кашлянула, нет же…вот Павлик Морозов в юбке. За день, два раза так подставить. Говорила мне мама Лена: “Не помрешь ты своей смертью, если за языком следить не будешь!”. Видимо, время и пришло.
Пора посмотреть своим страхам в лицо!
Медленно разворачиваюсь на пятках и буквально утыкаюсь в гору. Нет, утес! Вообще, законно быть таким огромным!?
— Добрый день, господин Смирнов, — улыбаюсь так широко, кажется, что уголки губ должны уже встретиться на затылке, — прошу прощения, я очень тороплюсь.
И ничего лучше, чем позорно убежать в сторону дамской комнаты в голову не приходит. Слышу за спиной рык:
— Стоять!
Пф-ф-ф. Ну, конечно, Ярик Виталькович. Я же дура. Прибавляю хода и скрываюсь в туалете.