Шпион его величества
Шрифт:
Если бы не возвращение Алины, уверен, никто бы тут не догадался, что Шлыков числится по штату военной полиции.
Нужно искать Алину.
Теперь последняя моя надежда – сын аптекаря.
Как только Шуленберх ушел от меня, я тут же известил главнокомандующего и государя о гибели доблестного Степана Григорьевича Шлыкова.
Сразу же после завтрака отправился в Виленский замок.
Император Александр Павлович страшно огорчен из-за гибели Шлыкова, что совершенно
Мы на Шлыкова возлагали большие надежды, а теперь неожиданно все рухнуло. Кажется, вход в здешнее подполье для нас завален едва ли не окончательно.
Государь, как и я, считает, что единственный наш шанс отныне – это сын аптекаря (хоть бы только он не отступился от нас, не решил вдруг вернуться к изучению своей жидовской премудрости).
Еще государь полагает, что ситуацию может если не улучшить, то хотя бы несколько прояснить расследование по делу об убийстве Шлыкова.
Квартальный надзиратель Шуленберх, конечно, человек надежный и в высшей степени расторопный, но тут дело, как мне кажется, совершенно глухое.
Я не верю, что мы сможем выйти на след убийц. Нужны свидетели, и они, несомненно, есть, ведь, на самом деле, всегда найдется человек, который что-то видел, что-то слышал. Но ясно, что виленцы будут молчать как немые, не станут они содействовать врагам Бонапарте. Мы что-то узнаем, если только среди свидетелей окажутся жиды – едва ли не единственная опора наша в здешнем крае.
К часу дня явился ко мне квартальный надзиратель Шуленберх, и мы отправились пить кофий в трактир Кришкевича.
Шуленберх подтвердил едва ли не все мои печальные предположения – зацепок пока нет никаких: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Глухо. Убийцы останутся на свободе, как я и думал.
Затем пришел ко мне сын аптекаря. Рассказал, что он уже устроился у графа де Шуазеля, тот взял его к себе секретарем.
Мальчишка успел скопировать целую пачку писем из тех, что граф успел ему надиктовать.
Естественно, я поблагодарил его за поразительную инициативность: между прочим, покойный Шлыков стал бы дожидаться приказа, но мальчишке, видимо, было невтерпеж. Перед сном почитаю письма, а завтра отнесу их государю.
Я предложил Заксу-младшему, дабы он попробовал отыскать следы Алины Коссаковской, видимо, скрывающейся где-то в Вильне.
Тут он вспомнил, что ее имя несколько раз сегодня всплывало в беседе де Шуазеля с графом Тышкевичем (он обедал у них), и пообещал прислушаться повнимательней к разговорам Шуазеля со своими гостями. Еще он пообещал, что все упоминания об Алине Коссаковской сгруппирует и затем изложит в особой записке.
Убийство Шлыкова все никак не выходит у меня из головы, а ведь запри мы эту Алину покрепче, ничего бы не было.
К шести часам вечера я опять пошел
Александр Павлович остался весьма и весьма доволен. Он заметил даже, что это подлинные сокровища.
Когда же я рассказал его величеству, что мальчик взят графом де Шуазелем в секретари, то он просиял.
– Берегите ребенка, – заметил мне государь, – он нам крайне нужен, и ему ведь нет совершенно никакой замены.
Обедал я у графа Кутайсова. Там же были дежурный генерал Кикин и генерал-интендант Канкрин, как всегда забавно-оригинальнвй и проницательно-умный. Но в целом разговоры велись не слишком веселые. Убийство поручика Шлыкова как-то тяжело на всех подействовало.
Конечно, все мы знали, что население Вильны настроено против нас, против нашего государя. Но ведь это еще и ко всему было настоящее заказное убийство, убийство преднамеренное. Запахло настоящей войной, хотя Бонапарт еще пирует в Берлине.
Днем я встречался с полицмейстером Вейсом. Он докладывал об общей обстановке в Вильне, но особых новостей не было.
Вейс отличный работник, но только его нужно всегда подталкивать: он не станет ничего предпринимать, не получив предварительно четкой инструкции, но зато выполнит ее неукоснительно. Полицмейстер Вильны – идеальный исполнитель, что, конечно, отлично, но иногда этого оказывается недостаточным.
Виделся с государем. Он спрашивал меня, не вышли ли на след убийц Шлыкова, но утешить Александра Павловича совершенно нечем. Конечно, я знаю заказчика убийства (прелестную Алину), но ведь рассказать об этом его величеству я не могу.
Получил записку от сына аптекаря. Он зафиксировал все упоминания имени Алины Коссаковской, которые ему удалось услышать сегодня в доме графа Шуазеля, и сделал аналитическую сводку.
Вот его основные выводы.
Алина явно пребывает в Вильне, причем она находится в месте совершенно безопасном, находящемся вне всяких подозрений. Ни граф де Шуазель, ни аббат Лотрек, ни граф Тышкевич с ней личных встреч в эти дни не имели, но вся собранная ими информация стекается именно к ней – видимо, они состоят в тайной переписке, очевидно, осуществляемой через посыльных.
Отлично, мальчик! Нужно установить слежку за домом графа Шуазеля и проследить за маршрутами его лакеев. Тут уже можно копать.
Из Ковно прибыл майор Бистром, и я с ним отужинал в трактире у Кришкевича. Он благодарил за помощь, но сообщил, что бонапартисты наглеют буквально с каждым днем.
Майор смел и надежен, но его, как и Вейса, одолевает страх самостоятельных решений. Запросто могут отдубасить кого угодно, произвести наитщательнейший обыск, но думать боятся, боятся иметь свой взгляд на события. Эх, кабы можно было размножить сына аптекаря!..