Шпион императора
Шрифт:
– Обидеть меня не так просто! – усмехнулся Хасан. – Я сам по себе… хочу – служу, захочу – потеряюсь, как ветер в степи. Ты еще недужен, господин, да и обычаев наших не знаешь, а потому правду боярышня молвила – на меня осерчал зря.
Юрий вспыхнул от раздражения. Не хватало еще, чтобы какой-то хам поучал его в присутствии дамы.
– Не настолько недужен, чтобы последний ум растерять! И не так уж мало знаю, чтобы не понять, чего они стоят, ваши обычаи!
Катя с интересом поглядела на него.
– Вот как? А братья мне говорили будто ты, пан Георг, почитаешь себя скорее русичем?
– Да коли бы и так! Разве все, что свое, должно быть неподсудно? Этак все по старинке: как отцы наши жили – так и мы жить
– Твоя правда, боярин, думаешь, мне нравится подчиняться? Да только разве от нас что зависит? Ты лучше успокойся… накось, испей! – и, взяв со столика пиалу с отваром, Катя улыбнулась и поднесла ее к самым губам Юрия. – Пей, пей… не бойся, сразу полегчает.
Юрий заколебался, потом обреченно вздохнул. Это тебе не Хасаныч – не откажешь! Он покорно выпил горьковато-терпкую жидкость, и на этот раз она показалась ему вполне сносной. Юрий поудобнее устроился в подушках, блаженно улыбнулся и прикрыл глаза, так ему сделалось хорошо и покойно. Но не тут-то было… острое беспокойство вдруг кольнуло его, заставив насторожиться: уж не ловушка ли все это? Ведь он начисто забыл, с кем дело имеет. Мало ли, что девица красива, даже обольстительна. Тем хуже – такая если захочет – кем угодно прикинется. А он-то, дурень, распелся аки петел по заре – хвост распушил!
Юрий открыл глаза и уже настороженно глянул на возившуюся у стола чаровницу.
– Спаси Бог за гостинцы и твою заботу, боярышня! – холодно поблагодарил Юрий, стараясь не смотреть на это удивительное лицо. – Отцу кланяйся, передай – не заслужил я такой чести. А меня прости, коли наговорил чего лишнего. Понимаю, что глупство одно!
Катя, сразу уловив перемену в его настроении, тоже насторожилась.
– Вижу, ты, пан, устал! Пора и нам с Федотовной честь знать. – Она сдержанно, без улыбки, поклонилась и отошла подальше. – Отдыхай, с Богом! Поправишься ты скоро, Петр Хасаныч в этом деле толк знает – поболе иных именитых лекарей. Да, вот еще, чуть не забыла! Отец велел передать, как на ноги встанешь, то просил бы он тебя, пан Георг, на обед к нему пожаловать, да и братья мои тебе рады будут. Только оповести за день, как надумаешь.
Поняв, что она уходит, Юрий растерялся и, смутясь, пробормотал что-то невнятное, не зная – огорчаться ему или радоваться.
– Чего копаешься, мамушка? Пошли! – прикрикнула Катя и быстро пошла к двери. Но уже у самого порога она обернулась, глянула ему в глаза, и Юрия будто обожгло этим взглядом и странной, едва мелькнувшей улыбкой.
Матерь Божья… защити! – только и успел подумать Юрий, в испуге чувствуя, как замерло, а потом оборвалось сердце…
Шла третья по счету неделя (а он считал каждый день), как Юрий вернулся на посольское подворье, к вящему удовольствию посла. Наконец-то Варкош мог успокоиться – ведь он места себе не находил, пока его помощник пребывал в столь варварском месте, как местный трактир, с гнусными пьянками, грязью и, будто одного этого мало, еще и в лапах некоего ужасного татарина. Навещая пострадавшего, граф его видел и мысленно содрогнулся – азиатов он боялся. Правда канцлер Щелкалов был столь любезен, что лично заверил его в полной компетентности Хасана во всех отношениях – «поверьте, дорогой мой, ваш молодой друг с ним, как у Христа за пазухой»! Хм, странное сравнение… подумал граф, но поверил. А когда пан Георг, наконец, был ему возвращен, то уже смог убедиться в этом собственными глазами. Юрий выглядел цветущим, подробно и охотно делился всем, чему стал свидетелем, о чем слышал или догадывался. Он явно был рад своему возвращению и их возобновившимся беседам, даже признался, что их ему не хватало, чем приятно польстил графу. Но… было еще и это «но», ибо кое о чем он явно умолчал. И не просто умолчал – Георга что-то тревожило, томило…Варкош кожей ощущал это и, провидя многое, тоже беспокоился, но допытываться не стал. Зачем?
И он оказался прав. Прошло еще немного времени, и Юрий решился доверить графу свои опасения. Был вечер, с делами покончили, с ужином тоже, и теперь оба отдыхали за шахматной партией. Однако сегодня игра не шла. Юрий о чем-то задумывался, делал неверные ходы и, наконец махнув рукой, откинулся в кресле, давая понять, что не настроен продолжать.
– Прошу прощения, господин граф! Нынче я не игрок…
– Пусть это вас не смущает! Я и сам сегодня как-то… – Варкош повертел рукой, изобразив в воздухе некий замысловатый знак. – Не знаю даже, как это точнее определить… сплин? Нет, скорее озабоченность или что-то близкое к этому.
– Плохие вести? – рассеянно, явно не интересуясь ответом, спросил Юрий.
– О, нет! Не вижу повода… – Граф пожал плечами, незаметно наблюдая за Юрием. – А вот вы, мой друг, похоже, что-то от меня скрываете.
– Скрываю? Нет… скорее не знаю, как поступить. Это по поводу того приглашения на обед, к Вельяминову…
Он помолчал, зачем-то разглядывая шахматную доску, потом выбрал фигуру королевы и, зажав в кулаке, тяжело вздохнул, хмурясь и кусая губы.
– Понимаете, тут есть одна маленькая неловкость. Когда мне передавали его приглашение, то просили, чтобы я… ну, потом… когда вернусь на подворье, сам выбрал день для этого визита, только оповестил бы накануне. И вот я никак не могу решиться…
– Вы называете это маленькой неловкостью?! – Варкош от досады даже хватил кулаком по шахматному полю, отчего тяжелые фигуры с громким стуком посыпались на пол. – Я уж молчу о том, что это есть вопиющая невоспитанность! Старый человек, почтенный бояр, оказывает вам – юноше – честь, а вы заставляете себя ждать, словно принц крови, какого-то захудалого вальвассора! Если же говорить о деле, то и здесь недопустимая оплошность. Похоже, вы забыли одну здешнюю весьма мудрую пословицу – ковай железо, пока оно горячит!
– Куй железо, пока горячо, – поправил Юрий.
– Что? Ах да, конечно! Куй… пока горячо. Спасибо, что не забываете меня поправлять. – Он помолчал и уже спокойнее добавил: – Простите, что позволил себе этот маленький выговор, но мне, старику, это разрешается.
– Вы совершенно правы, господин граф, во всем! – Юрий только беспомощно развел руками. – Но очень уж мне не хочется принимать это приглашение.
Варкош от изумления даже вытаращил глаза.
– Почему, Бог мой?! Почему? Неужели наша Катрин настолько дика и вульгарна? Но мне говорили…
– Вам правильно говорили, – кивнул Юрий. – Девица хороша, дьявольски хороша! И… если честно, боюсь, что не мы ее используем, а она нас.
– Точнее, вас! – поправил Варкош не без лукавства.
– Ну да, конечно… – Юрий покраснел и в сердцах пнул подкатившегося к ноге шахматного короля. – Но мне-то все это не нужно, понимаете?! Я совсем не хочу иметь дело с этой… не знаю, как бы вам лучше объяснить… но от нее исходит опасность, такая кого угодно приворожит! Да и вам какой от того прок? Ведь если такая присосется…
Уже присосалась… – решил про себя Варкош и ободряюще похлопал Юрия по плечу.
– Спокойнее, мой друг… спокойнее! Вы умны, образованны и вполне современны. Так неужели вы серьезно способны поверить, что слишком обольстительная женщина непременно вас приворожит? Да еще, возможно, с помощью нечистой силы? Помилуйте, не ожидал от вас подобной дремучести. Чего вы испугались? Влюбиться? Но в вашем возрасте это нормально. Если же боитесь подпасть под ее власть, тогда, разумеется, надо остерегаться, как здесь говорят – быть начеку. И это вполне возможно. А вот после оказанного вам внимания не принять приглашение нельзя – неприлично! Тем более, московиты весьма чувствительны к обидам. Если они способны кидаться на рукопаш…простите, как это… рукопашное?