Шпион, который спас мир. Том 2
Шрифт:
Доводы Макоуна основывались на том, что он называл «фактором здравого суждения». У него не было неопровержимых данных, подтверждающих присутствие на Кубе наступательных ракет, но У-2, пролетавшие над территорией Кубы, чтобы наблюдать за развертыванием советских сил, обнаружили стартовые площадки для ракет класса «земля — воздух», предназначенных для противовоздушной обороны. Пеньковский говорил англо-американской группе о советских планах относительно ракет класса «земля — воздух» еще в 1961 году в Лондоне и раздобыл для них справочник о боевых возможностях ракет SA-2. Макоун задумался: что же защищают эти ракеты, если они не обороняют аэродромы? Он пришел к выводу, что на Кубе должны находиться советские наступательные стратегические ракеты.
«Очевидная цель присутствия ракет класса «земля — воздух» заключалась в том, чтобы отвлечь наше внимание, чтобы мы не
Позиции, занятой Макоуном, нельзя было позавидовать. «Я решительно утверждал, что советские наступательные ракеты присутствуют на Кубе, а вся администрация Кеннеди мне возражала — все демократы. И я, единственный республиканец, отстаивал резко противоположное мнение. Я потратил уйму времени, чтобы убедить президента и его брата Роберта Кеннеди в том, что я не являюсь источником информации для сенатора от республиканцев (Кеннета Китинга) [11] .
Макнамара, Раск и другие, продолжал Макоун, аргументировали свою позицию тем, что, мол, «они (Советы) никогда не размещали ни одной ракеты за пределами своей территории. Это правда. Но я возражал, что Куба представляет собой тот единственный участок земли, контролируемый Советами, где можно разместить ракету, способную нанести удар по Вашингтону или Нью-Йорку, но до Москвы она не долетит. Естественно, они не хотели размещать ракеты в Албании или Восточной Германии из боязни, что местное население приберет их к рукам и направит удар на Москву» {151} .
11
Макоун и Китинг обедали в Париже после кубинского ракетного кризиса. Макоун попросил Китинга назвать источник информации, но он так и не назвал его имени.
Макоун был так расстроен, что поехал повидаться с конгрессменом-республиканцем от штата Мичиган Джералдом Фордом, который в то время был членом Комитета по бюджетным ассигнованиям, утверждавшего бюджет ЦРУ.
«Я собирался на собственную свадьбу и был совершенно вне себя, потому что не мог получить подтверждения своей догадки. Я сказал Джерри Форду: «Я не могу никого заставить заняться этой проблемой, а она, по-моему, весьма серьезна». Форд ответил: «Я постараюсь сделать так, чтобы президент вас выслушал». Я сказал: «Не надо, ведь я могу увидеться с президентом в любое время». Я встретился с президентом с глазу на глаз и изложил ему свою точку зрения. На следующее утро, 10 августа 1962 г., президент созвал совещание СНБ (Совета национальной безопасности). Каждый из присутствующих уже слышал, как я во весь голос предупреждал об опасности, — Раск, Макнамара, Банди. Я изложил свою точку зрения. Президент сказал: «Джон уезжает, и я хочу, чтобы чрезвычайный план операций был разработан так, чтобы в случае, если Джон окажется прав, мы могли бы сразу же начать действовать». Как оказалось позднее, это была отсрочка. Я потерял всякую надежду, потому что обычно чрезвычайный план кладется под сукно. Поэтому я не очень был доволен совещанием, состоявшимся накануне моего отъезда в Сиэтл, куда я летел на собственную свадьбу»{152}. Вопрос о советских наступательных ракетах на Кубе назревал как нарыв, а тем временем 29 августа состоялось бракосочетание Макоуна с Тейлиной Пиггот. 1 сентября Макоун и его молодая супруга отбыли из Нью-Йорка на пароходе «Франция» в свадебное путешествие по югу Франции. «Я дал указание совершать облеты Кубы ежедневно, но не успел наш пароход покинуть причал, как мое указание было отменено Раском и Макнамарой, особенно Раском, который боялся, что будет страшный скандал, если собьют самолет США с гражданским пилотом».
Макоун прервал свой медовый месяц, чтобы 6 сентября встретиться в Париже с заместителем министра обороны Роузвеллом Джилпатриком и советником по национальной безопасности Макджорджем Банди. Он предупредил их, что, по его мнению, Советский Союз размещает
В специальной национальной оценке разведданных (SNIE 85-3-62) отмечалось следующее:
«Создание на территории Кубы значительной ударной мощи с вооружениями средней и промежуточной дальности представляло бы собой резкое отступление от советской практики, поскольку такое оружие до сих пор не развертывалось даже на территориях государств-сателлитов. Возникли бы серьезные проблемы управления и контроля. Пришлось бы также содержать на Кубе подозрительно большое число советского персонала, что, по крайней мере сначала, было бы связано с политическим обязательством в Латинской Америке. Возможно, Советы полагают, что политический эффект от открытого вызова Соединенным Штатам, каким является размещение советской ядерной ударной силы в таком взрывоопасном месте, с лихвой оправдает все затраты, если только все это сойдет им с рук. Тем не менее можно с почти полной уверенностью сказать, что они отдают себе отчет в том, что это не может не вызвать со стороны США самой опасной реакции»{153}.
Возвратившись домой, Макоун обнаружил, что во время его отсутствия облетов Кубы не производилось. «Казалось, что все как-то утратили интерес к этому вопросу. Я возмутился, и мы немедленно приступили к систематическим облетам. Мы столкнулись с тем, что без конца оттягивалось решение вопроса о гражданских летчиках. Этот вопрос удалось решить, передав У-2 в распоряжение ВВС. Пилотов У-2 нужно было научить, что именно искать на Кубе. Около десяти дней шла бюрократическая борьба, да и сильная облачность над Кубой отнюдь не помогала нам, однако вопрос был все-таки решен благодаря результатам первого облета, совершенного 14 октября».
В тот же день — это было воскресенье — советник президента по вопросам национальной безопасности Макджордж Банди появился в передаче Эй-би-си «Вопросы и ответы». Ему не было известно о данных, полученных в результате облетов У-2, и он отрицал возможность существования на Кубе стартовых площадок для ракет средней дальности. «Я знаю, что в настоящее время нет никаких доказательств, и я думаю, что сейчас нет вероятности того, что кубинское и советское правительства попытаются совместными усилиями разместить там крупный наступательный потенциал»{154}.
Группа специалистов из Национального центра фоторазведки подвергла анализу фотографии, сделанные во время облета У-2 14 октября, и обнаружила схему, совпадающую со схемой размещения площадок для ракет СС-4 средней дальности в Советском Союзе. После сверки со справочником по ракетам СС-4, который в 1961 году был получен от Пеньковского, доказательство можно было считать неопровержимым. Пеньковский скопировал схему с помощью фотокамеры «Минокс» и передал ее через Дженет Чисхолм.
Утром 16 октября Ричард Хелмс посетил генерального прокурора Роберта Кеннеди в его офисе, чтобы обсудить с ним вопрос о въезде в Соединенные Штаты одного перебежчика. На генеральном прокуроре была сорочка с короткими рукавами, а пиджак был перекинут через спинку кресла. Когда вошел Хелмс, Бобби Кеннеди спросил его:
— Дик, правда ли, что на Кубе обнаружили русские ракеты?
— Да, — отметил Хелмс.
— Дерьмо! — выругался Кеннеди{155}.
В то же утро, несколько позднее, его советники показали президенту Кеннеди фотографии строительства пусковых установок для ракет средней дальности СС-4 в Сан-Кристобале на Кубе. Для непривычного глаза эти фотографии напоминали вскопанное футбольное поле. Аналитики же увидели в этой схеме ракеты СС-4 с радиусом действия 1100 миль, способные поразить Вашингтон. Из справочника по ракетам, который Пеньковский передал в 1961 году, ЦРУ были известны все эксплуатационные характеристики ракет СС-4, работающих на жидком топливе{156} .