Шпион, который спас мир. Том 2
Шрифт:
— Обещали ли вы что-нибудь американцам или высказывали какие-либо пожелания относительно отдельной работы с ними?
— Нет, — ответил Пеньковский.
Затем обвинитель заставил Пеньковского рассказать о десяти контактах с Дженет Чисхолм после его возвращения из Парижа в сентябре 1961 года. Он признался, что получал через нее письма, пленки и шифровальные блокноты.
— До какого времени вы продолжали встречаться с Анной на улице?
— До 19 января 1962 года.
— Почему вы прекратили эти встречи?
— Я счел небезопасным их продолжать.
— Вы хотите сказать, что опасались разоблачения?
— Да.
Председатель
— Обвиняемый Пеньковский, а вам не приходило в голову, что настало время явиться с повинной?
— У меня была такая мысль, но я ее не реализовал.
Во время допроса Пеньковский рассказал суду, что
он передал 105 или 106 роликов пленки «Минокс», в целом 5000 кадров. Когда его спросили, сколько кадров он передал через Винна, Пеньковский сказал, что это составляло более половины общего числа.
Председатель спросил:
— Знал ли Винн, что получает от вас пленки?
— Да.
Председатель спросил Винна:
— Знали ли вы, что Пеньковский передавал вам отснятые пленки?
— Нет, разумеется, не знал, — настаивал Винн{189}.
Обвинитель заявил суду, что Пеньковскому на Западе было обещано жалованье в размере 2000 долларов.
— Какого рода работу они предлагали вам, или, точнее, обещали предложить?
— Работу разведывательного характера. Конкретный вид работы не назывался.
— Был ли назван отдел?
— Да. Центральный отдел в ЦРУ или в Пентагоне, или в Королевском (британском) генеральном штабе, в зависимости от того, какое гражданство я предпочту выбрать в будущем — английское или американское.
— И вам даже называли офицерское звание?
— Им было известно, что я полковник запаса, и я должен был сохранить ранг полковника в британской или американской армии.
Затем Пеньковского спросили, надевал ли он британскую и американскую полковничью форму и фотографировался ли в форме. Он признался, что, действительно, так оно и было.
— Какая же вам понравилась больше? — спросил председатель суда.
— Я не думал о том, какая из них мне больше нравится{190}.
— Обсуждали ли вы с ними возможность вашего побега на Запад?
— Это было не совсем так. Сотрудники американской и британской разведок сказали мне в Париже, что, если мое положение станет очень опасным, существует множество способов перебраться на Запад: подводная лодка, самолет, пересечение сухопутной границы с помощью различных документов. В июле, когда Гревил Винн приехал в Москву, он сказал, что мои друзья беспокоятся обо мне, что я не должен тревожиться и что они всегда придут мне на помощь, как только возникнет необходимость.
И все-таки Пеньковский настаивал на том, что не планировал побег на Запад и «с этой целью ничего не предпринимал. Мне никогда не приходило в голову бросить своих детей и семью и бежать одному...»
— Я хочу сообщить суду, что за шесть месяцев 1962 года я был за границей трижды: два раза в Англии и один — во Франции. Трижды я имел возможность остаться там. Сотрудники английской и американской разведок предлагали мне остаться. Однако я отверг их предложения и сказал, что возвращаюсь в Советский Союз{191}.
— Как вы объясните тот факт, что вы встали на путь преступления? Какие ваши личные качества способствовали этому? — подал реплику обвинитель.
— Самые отвратительные
Обвинитель:
— У меня нет (больше) вопросов к Пеньковскому.
Адвокат защиты Пеньковского А. К. Апраксин, человек непримечательной внешности с тихим голосом, напомнил о его безупречном военном прошлом и сообщил суду, что он награжден четырьмя боевыми орденами и восемью медалями. В ответ на вопросы своего адвоката Пеньковский рассказал суду, что он стал командовать полком в двадцать пять лет и получил звание полковника — в тридцать.
— Отвечая на вопросы обвинителя, вы упомянули о пятнах в вашей биографии. Когда же они появились? Или существовали всю жизнь?
— Полагаю, что они появились в 1960 году,— ответил Пеньковский [14] {192} .
Пеньковского спросили, были ли у него какие-либо разногласия с системой или с партией.
— Нет, у меня никогда не было разногласий с политикой партии и правительства. Когда-то я был активным борцом за дело партии и правительства, как и положено советскому гражданину. Шестьдесят свидетелей, включая приятелей из числа собутыльников, показали, что они никогда не слышали, чтобы я высказывал какое-нибудь недовольство.
14
Пятна в биографии, о которых говорил Пеньковский, появились, очевидно, после того, как было обнаружено, что его отец служил в Белой армии.
— А когда у вас появились приятели из числа любителей выпить? — спросил адвокат защиты.
— Когда я решил заняться преступной деятельностью, то есть когда начал пить.
Пеньковский и Винн сидели за обычными деревянными ограждениями, расположенными по боковой стене душного, переполненного людьми зала суда. Судья восседал в центре. Защитники поднимались с мест, когда к ним обращались с вопросами, и отвечали в микрофон.
Адвокат Винна Н. К. Боровик, грузный человек с густой седой шевелюрой, привлек к себе внимание своим звучным, сочным голосом, когда проводил перекрестный допрос Пеньковского, чтобы помочь Винну. Британский дипломат, присутствовавший на процессе, считал, что Боровик был, пожалуй, чересчур вежлив, однако с правовой точки зрения он был самым лучшим из всех адвокатов. Боровик прилагал все усилия к тому, чтобы доказать, что Винн был только посредником для Пеньковского и не знал никаких подробностей о его встречах с агентами иностранных разведок.