Шпион, который явился под Рождество

Моррелл Дэвид

— Как зовут твою жену и сына? — вполголоса спросил Андрей.

Руку ото рта жертвы он уже убрал, вместо этого приставив к виску дуло «глока».

Все усы Броди были в соплях.

— Мередит. Жену зовут Мередит. А сына… Коул.

— Хорошие имена. И люди они, наверное, хорошие. А?

— Да.

— Ты их любишь, Тед?

Край глушителя врезался Броди в висок, оставляя след. Андрей представил, какой твердой и холодной должна ощущаться сталь.

— Люблю? — выдавил Броди. — Конечно.

— Докажи им, Тед. Докажи, что любишь Мередит и Коула. Докажи, как

раскаиваешься, что поднял руку на жену. Это твой шанс стать героем. Спаси их. Спаси свою семью, Тед.

— Да, — Броди дрожал. — Я все сделаю ради них.

— Тогда уговор остается в силе. Ты идешь внутрь. Смотришь, где какие ловушки. Расспрашиваешь. Мы слушаем разговоры. И узнаём, чего ждать.

— Мередит и Коул…

— Мы не трогаем тех, кто нам помогает, Тед. Да, мне тут кое-что на ум пришло… — У Андрея мелькнула пугающая догадка. — В доме есть компьютер? Мог преступник послать письмо с просьбой о помощи?

— Там пароль стоит.

Андрей выдохнул с некоторым облегчением.

— Хорошо. Я предупрежу тебя, прежде чем мы войдем. У тебя будет время подготовиться. Главное для вас с семьей — лечь на пол. А мы только проучим нашего приятеля, вернем себе то, что он забрал, и уйдем. Все, вы с женой и сыном можете жить долго и счастливо.

— Если бы…

— Он похитил кое-что очень ценное. И ты должен позаботиться о том, чтобы мы получили похищенное назад живым.

— Живым?

— Это ребенок.

— Ре… Какой еще ребенок?

— Это тебя не касается, Тед. Когда увидишь младенца, заговори о нем. Скажи мне, где он. И когда мы проникнем внутрь, позаботься, чтобы его не задело.

— А как же мои родные?

— Я ведь сказал: главное — сразу лечь на пол. И все будет в порядке — и с тобой, и с женой, и с сыном. Мы уйдем. Семья будет обязана тебе жизнью. Ты станешь для них героем. Твоей жене ничего не останется, кроме как простить обиду. Понимаешь, Тед? Тебе все ясно?

* * *

Каган с Андреем, Михаилом, Яковом и новичком Виктором стояли в коридоре перед тремя закрытыми дверьми. Из-за средней двери доносился приглушенный шум телевизора, больше никаких звуков не слышалось. Все остальные постояльцы, вероятно, разбрелись гулять и наслаждаться праздничной атмосферой.

Чувствуя прилив адреналина, Каган сумел разобрать в телевизионном бормотании только девичий голос, спрашивающий кого-то, настоящий ли он Санта-Клаус. В ответ глухой баритон подтвердил, что да, настоящий.

Как раз за средней дверью должны были находиться трое охранников.

Стараясь дышать ровно и размеренно, Каган смотрел, как Андрей вытаскивает из кармана сотовый, поставленный на виброрежим. Андрей дожидался звонка из апартаментов, от няни. Отвечать на звонок он не будет, достаточно, чтобы телефон просто завибрировал.

Ну и еще, чтобы звонок поступил именно от няни. Это будет означать, что она подготовила левую дверь, наклеив полоску пластыря на щель напротив язычка в замке,

чтобы тот не смог защелкнуться. С правой дверью проделано то же самое.

К этому времени она уже должна была унести малыша и улечься с ним в ванну.

Стенки ванны не настолько толстые, чтобы их не пробила пуля, но, впрочем, пули в ту сторону полететь не должны. Однако на всякий случай за полученную от противников Хасана мзду няня уляжется в ванне спиной к запертой двери, прикрывая собой младенца как живым щитом.

Едва слышно зажужжал телефон у Андрея, и тот глянул на дисплей, удостовериться, что звонит тот, кто должен. Кивнув остальным, он убрал сотовый и вытащил из кармана «глок».

Каган с напарниками тоже вытащили пистолеты. Стволы заканчивались глушителем.

Каждый отодвинул затвор, убеждаясь в наличии патрона в патроннике. Перед началом миссии они уже проделывали это неоднократно, однако по навязчивой стрелковой привычке продолжали перепроверять снова и снова.

У Кагана вспотели ладони в латексных перчатках.

Повинуясь последнему кивку Андрея, команда разделилась: Каган с Михаилом встали у правой двери, за которой, как им объяснили, обычно отдыхала няня, когда младенцем занималась жена Хасана. Яков с Виктором отправились к дальней левой, а Андрей — любитель вызывать огонь на себя — замер перед средней.

Выждав секунду, он громко постучал, без сомнения заставив охранников по ту сторону встрепенуться. Каган уперся ладонью в правую дверь, и Яков синхронно повторил его жест, коснувшись левой.

Дверь подалась не сразу, и за краткий и тревожный миг Каган успел подумать, что, может, наклеенная няней полоска пластыря не сработала, но тут Андрей повторно постучал в средний номер, погромче, Каган надавил сильнее, и дверь отворилась. Михаил немедленно направил туда ствол пистолета, на случай если в комнате кто-то есть.

Андрей в третий раз грохнул кулаком в среднюю дверь, объявив громким голосом: «Уборка помещений!», а Каган с Михаилом тем временем ворвались в правую комнату. Няня свое обещание выполнила, межкомнатная дверь была оставлена открытой. Каган, притворившись, что ему мешает кровать, пропустил Михаила вперед, и тот, согнув колени, выстрелил вверх и вперед, целя в голову и грудь тех, кто находился в средней комнате.

Из-за глушителя выстрелы прозвучали едва слышными щелчками, по комнате начал распространяться едкий пороховой запах. Каган поспешно подскочил к Михаилу и, пальнув повыше, поразил выстрелами охранников, которые на самом деле были уже мертвы. Показавшиеся в противоположном дверном проеме Яков с Виктором тоже, пригнувшись, стрельнули вверх, целясь под таким углом, чтобы не попасть под перекрестный огонь.