Шпион, который явился под Рождество
Шрифт:
— Я дойду.
— Можно было бы прямо сейчас, но Каньон-роуд перекрыта, на улицах столпотворение, такси не достанешь. — Она покосилась на раздолбанный телефон. — И вызвать не получится. Машины по Каньон-роуд пустят не раньше десяти. Тогда и выйдем. Автомат где-нибудь поблизости мы отыщем, но если снегопад не прекратится, все будут ловить такси. Можем долго прождать. И потом, сейчас сочельник, гостиницы забиты. Где ночевать, непонятно… — Мама нарочно не смотрела на его короткую левую ногу. — Коул, ты уверен, что сможешь столько пройти пешком?
—
— Я знаю. Ты у меня самый сильный и выносливый.
«Все сходится», — думал Андрей, пробираясь через толпу. До цели восемь человек. Погоревшие на таможне замаскированные контейнеры с советскими гранатометами, которые контрабандой пытались протащить через ньюаркские доки. Гости с Ближнего Востока, перехваченные береговой охраной до того, как их успели переправить на берег безлунной лонг-айлендской ночью.
Но в основном провалов почти не случалось. А если были, то никакой закономерности. Петр работал на совесть, делал, что прикажут, зверствовал вовсю — какие могут быть подозрения?
«У меня точно не было», — подумал Андрей.
Ноги подмерзали, даже в утепленных ботинках на рифленой подошве. Фигня по сравнению с тем, как дубели и отмораживались ступни в дерьмовых берцах во время зимних марш-бросков в русской армии. «А ведь в спецназе служили! — со смешанным чувством досады и гордости вспомнил он. — Элита. Могли бы и получше обращаться».
Снег пошел гуще.
«В яслях полутемных…» — пели христославы.
«Не отвлекайся, — велел себе Андрей. — Абстрагируйся. Это не Петр. Не тот, кто предал нашу дружбу, кому я хочу отомстить. Просто объект, подлежащий уничтожению».
Подбираясь ближе, он приготовился вытащить через прорезь в кармане «беретту» и зажать в опущенной вдоль тела руке — прохожие не заметят. А потом подойти вплотную и приставить дуло с глушителем к ложбинке за правым ухом Петра. Выстрел от мелкокалиберного пистолетика выйдет негромкий, его примут за треск поленьев в уличном костре, даже вблизи никто ничего не заподозрит. А пуля типа дум-дум разорвется в черепе на мелкие осколки.
Петр упадет, Андрей притворится, что кидается на помощь, а на самом деле вытащит у него из-под куртки младенца. Напарники перехватят любого, кто попытается вмешаться. В суматохе вызвать машину, отойти по какой-нибудь прилегающей улочке туда, где движение не перекрыто. Направление шоферу он укажет, и микроавтобус умчит их с грузом прочь отсюда.
Сжавшись, как пружина, Андрей вслед за целью перешел перекресток. До следующего ответвления еще далеко. Воронка начинает сужаться.
Даже Андрей со своим сосредоточенным «тоннельным» взглядом не мог не заметить, что слева показалась самая впечатляющая экспозиция Каньон-роуд. Десятки тянущихся к небу деревьев, увешанные фонариками, искрящимися под мокрым снегом. В глубине, за открытой калиткой, мерцали на фоне вечнозеленых кустов выложенные гирляндами контуры
— Как с открытки! — восхитилась женщина в толпе.
— Дом принадлежал Гленне Гудэйкр, — пояснила ее спутница. — Это которая автор вашингтонского мемориала женщинам, воевавшим во Вьетнаме, и долларовой монеты с изображением индианки — проводницы Льюиса и Кларка.
— А ее дочь — модель в «Викториас сикрет», да? — вспомнила первая. — Вышла за Гарри Коника-младшего…
Всего пять человек отделяло Андрея от преследуемого.
«Пора! — решил он. — Пока никто не смотрит».
Перед ним вдруг откуда-то вылез бородатый дядька с двумя овчарками. Идущий рядом мальчик потянулся погладить, и пес клацнул зубами. Мама парнишки завизжала, крикнул отец.
Прохожие впереди остановились, пытаясь понять, что происходит. Сзади тоже напирали любопытные. Перед Андреем выросла людская стена.
Матерясь, он протолкался сквозь строй зевак, но по ту сторону все заволокло дымом от костра, за которым плавали неясные силуэты.
«Петр! Куда ты, черт дери, подевался?!»
Каган такого не планировал.
Младенец под курткой вдруг лягнулся. В крови закипел адреналин. И тут же за спиной возник какой-то шум — зарычала собака, завизжала женщина, крикнул мужчина.
Младенец дернул пяткой еще раз. Сильнее. Чувствуя, как смерть дышит в затылок, Каган поддался порыву и побежал вперед сквозь толпу.
— Эй, смотри, куда несешься! — крикнул задетый прохожий.
Расталкивая народ, Каган пролетел через пелену густого дыма, тянущегося от костра, и метнулся к прогалу справа, пытаясь укрыться в переходе между галереями.
Впереди из открывшейся двери шагнула на мостовую смеющаяся женщина с бокалом в руке. Испуганно расширив глаза при виде несущегося на нее во весь опор Кагана, она от неожиданности выплеснула коктейль и, попятившись, скрылась в глубине арт-салона.
Каган помчался через внутренний двор, напугав парочку, которая, держась за руки, любовалась упряжкой Санта-Клауса в обрамлении мерцающих огоньков.
Он выскочил на них так внезапно, что женщина, отшатнувшись, чуть не свалилась в запряженные оленями сани.
— Эй! — закричал ее кавалер. — Поосторожнее! Глаз, что ли, нет?
Каган углядел проулок, ответвляющийся от задворок галереи, и ринулся туда. Снег сыпал мелкий и колючий. Только удалившись от Каньон-роуд, Каган осознал, какая там царила шумная кутерьма — оживленные разговоры, пение, смех, треск поленьев в кострах. А здесь его окутала тишина. Слабо светились за спиной огни галерей и праздничные гирлянды.
Он крепко прижимал к себе младенца под курткой. В тусклом свете гаражной лампы видно было, что кто-то здесь все-таки ходит — снег утоптан. «Хорошо, — обрадовался Каган. — Одинокая цепочка следов бросалась бы в глаза, да еще таких размашистых, от бегущего человека».