Шпион поневоле
Шрифт:
Люблю, Валерия."
Адрес её друга с виллой был приведен внизу. Ибиза была не совсем рядом, но "Интернейшнл Чартер" совершала туда регулярные рейсы дважды в неделю. Сегодня было 14-е и на следующей неделе, начиная с 17-го, я был свободен. Поэтому для меня не представляло проблем съездить повидать Валерию и тех, кто был с нею. Когда два Ганса наговорились, я передал открытку генералу.
– Не могли бы вы устроить меня на следующий рейс до Ибизы, генерал? Меня интересует не столько моя сестра, сколько её очаровательные подружки.
Они расхохотались, как 20-миллиметровые зенитные пулеметы, и все закончилось как нельзя
На следующий вечер я лежал в постели, Вероника спала у меня на животе. Мы покурили немного гашиша и я уже несколько освободился от его воздействия - но все ещё был далек от того, чтобы думать о сне. Невидящим взглядом смотрел я в открытое французское окно на звезду, висевшую над горизонтом и гипнотизирующую меня, и прислушивался к легкому морскому ветерку, шуршавшему вокруг дома. Я чувствовал себя прекрасно, уже вполне очнулся и кровь в моих жилах была холодна, как горный воздух.
Вдруг я услышал чьи-то шаги по плиточному полу веранды. Мягкий звук резиновых подошв, ступавших по керамике, эхом отозвался в моем мозгу ужасным гулом. Сердце заметно начало стучать и забилось ещё быстрее, когда я услышал тихий металлический щелчок. Если вам когда-либо доводилось слышать этот звук в соответствующей обстановке, вы его никогда не забудете. Кто-то, находившийся снаружи, осторожно оттянул назад затвор автоматического пистолета.
Так как я ещё находился под легким действием наркотика, мир двигался вокруг меня медленно, а думал я быстро. Я высвободил руку, сунул её под кровать и с благодарностью нащупал приклад своего автомата. Надежного 9-миллиметрового "шмайссера".
На каждом самолете компании "Интернейшнл Чартер" имелся автомат. Я взял один на оружейном складе, подписал расписку, которую сунул мне под нос бывший легионер из Иностранного легиона, и набрал не меньше тысячи патронов. Сказал, что хотел бы попрактиковаться и действительно занялся этим. "Интернейшнл Чартер" всячески поощряла такого рода инициативу. Иногда по вечерам мы с Вероникой ставили несколько пустых банок на пляже и расстреливали их с веранды. Жестянки подпрыгивали, а море позади них взрывалось маленькими фонтанчиками. Это было довольно шумное развлечение и иногда я срезал какую-нибудь глупую чайку, осмелившуюся слишком к нам приблизиться. Когда я брал автомат, то в глубине души шевелилась мысль о том, что мы здесь слишком изолированы. А моя работа была достаточно опасна и легко могла нажить врагов.
Итак, затвор автомата, который я удобно устроил на простынях, был взведен, а длинный магазин до отказа набит смертью. Единственным посторонним человеком, который мог по праву появиться на нашей веранды, был Серж - но он был в рейсе. Человек в резиновых башмаках приближался к открытому окну и я поднял свой автомат.
Затем он быстро проскользнул в комнату и прислонился к стене. В комнате было темнее, чем снаружи, где светили звезды, и потому ему было нужно время, чтобы глаза привыкли к темноте - для меня он прорисовывался серым пятном на белой стене. Когда он проскользнул через окно, я разглядел оружие в его руках. Похоже на пистолет калибра 0. 45, что меня очень удивило. Его большие свинцовые пули либо пролетали мимо, либо вы становились ношей для носилок и дело могло кончиться в морге. Раны от пистолета калибром 0, 45 ничего хорошего не сулили.
– Брось пистолет, - тихо сказал
По правде говоря, он так и должен был поступить - существует определенная временная задержка в реакции человека, и будь у меня только пистолет, он оказался бы прав. Но со "шмайссером" все обстояло несколько иначе. И под действием гашиша ваши рефлексы срабатывают достаточно быстро, хотя иной раз их нелегко контролировать.
Я выпустил веером в его сторону половину обоймы. Мне показалось, что его тело в середине прыжка изменило направление движения и вместо того, чтобы вылететь в открытое окно, отклонилось в сторону и отлетело назад. Он рухнул на пол, как мешок с углем. Вспышки огня из ствола автомата временно ослепили меня, но я услышал как последняя отлетевшая гильза ударилась о стену и покатилась по полу с легким звоном. Вероника вцепилась в меня и завопила от ужаса. Я тоже дрожал, как осиновый лист. Потом я её слегка шлепнул.
– Замолчи.
И включил лампу возле постели. Он лежал, скорчившись, возле стены, там, где подвели его поскользнувшиеся на полированных плитах пола ноги. Голова запрокинулась в сторону и даже для моих ещё не полностью освоившихся после вспышек выстрелов глаз кровь, растекавшаяся как чернила на бумаге, выглядела слишком реально. Вероника замолчала и смертельно побледнела. Глаза её были широко раскрыты, а руки она, словно защищаясь, прижала ко рту. Я быстро выключил свет - снаружи мог быть кто-нибудь еще. Наконец, на подкашивающихся ногах, с Вероникой, хнычущей рядом от страха, я двинулся к двери. Никого. Я закрыл окна и задернул шторы. И только после этого опять включил свет. Вероника, все ещё смертельно бледная, зачарованно уставилась на труп. Я всадил в него четыре пули, которые прошли аккуратной строчкой, начиная от правого плеча и заканчиваясь где-то на полпути ниже левого ребра. Он даже не успел понять, что с ним произошло.
Тогда я сел в постели и коснулся бедра Вероники, чтобы убедиться в реальности происходящего. Я по-прежнему дрожал и мне было очень холодно.
– Дай мне сигарету.
Она неумело и очень медленно прикурила две сигареты, а я продолжал сидеть и смотреть на свою добычу. Это был высокий худощавый мужчина с подстриженными ежиком волосами, в темно-синей хлопчатобумажной рубашке и таких же брюках. На удлиненном лице выделялся кривой, как у хищной птицы, нос, и на вид я дал бы ему лет тридцать. Пистолет, который он выронил, когда я в него попал, лежал стволом в мою сторону в нескольких дюймах от его ног.
– Что случилось?
– наконец-то спросила Вероника. Рот её задрожал, но она изо всех сил старалась не впасть снова в истерику.
– Он вошел с этой пушкой в руках. Я сказал ему, чтобы он её бросил. Он выстрелил и кинулся к окну. Я тоже выстрелил в него.
Я оглянулся и увидел на стене большую дыру примерно на девять дюймов выше того места, где находилась моя макушка, потом выбрался из постели и подошел к трупу.
Его передние карманы были пусты, но в одном из задних карманов, когда я его перевернул, вздрагивая от отвращения, оказалась запасная обойма. Из другого заднего кармана наполовину торчал бумажник. Я носовым платком очень осторожно поднял его, стараясь не стереть имевшиеся там отпечатки пальцев.