Шпион судьбу не выбирает
Шрифт:
Глава десятая
Из большого секса — в большую контрразведку
Валентина Борзых, в оперативных учетах КГБ агент «Распутина», оказалась способной ученицей, доказательством чему служили и профессии, которыми она овладела, готовясь участвовать в оперативных мероприятиях по разработке интересующих генерала Карпова объектов, и добытая информация.
Магическая красота и загадочная харизма новоиспеченной агентессы, ее умение настроиться на волну собеседника срабатывали безотказно. Будто невзначай поставленные вопросы развязывали языки. Одним намеком на возможность
На этом и зиждилась тактика Карпова, превратившего свою секретную помощницу в незнающую поражений обольстительницу и похитительницу интересующих его сведений.
Манящий шарм агентессы придавал ее отношениям с объектами особую пикантность, ей по плечу были амплуа парикмахера, машинистки или манекенщицы. Порой «Распутина» была журналисткой, ведущей рубрику светской хроники в молодежной газете, иногда — актрисой театра. Иногда впечатляющих результатов агентесса добивалась, выступая в роли массажистки элитной сауны. Там сама обстановка располагала к откровенности — обнажались не только тела, но и души. Получив «санкцию на любовь», «Распутина» от легкой пальпации плавно переходила к общему массажу тела, приговаривая: «живот на живот, и все заживет». Факт общеизвестный: когда красивая голая женщина распахивает ноги, мужчина рассказывает все.
Словом, в какой бы ипостаси ни выступала «Распутина», Карпов получал ценную информацию.
…Боевое крещение «Распутиной», по мнению Карпова, состоялось, когда она сыграла ключевую роль в компрометации кадрового офицера ЦРУ Чарльза Левена.
Американец работал в Москве под прикрытием журналиста-международника, представляя интересы американской частной телерадиокомпании, входившей в корпорацию «U.S.Inform». На самом деле Левен выполнял функции связника между зарубежным антисоветским центром и советскими диссидентами.
Долго сотрудники Службы Карпова охотились за ним, однако никак не удавалось подловить его с поличным — чрезвычайно изворотлив был объект. Из-за этого оперативной разработке и присвоили кличку «Ловкач».
Доказательная база вмещалась в нескольких томах, но это лишь оперативные данные, а в суд представить было нечего. Тогда-то и решили подставить объекту «Распутину» — и ее руками скомпрометировать его.
Вслед за блестяще проведенным мероприятием Служба Карпова «слила» информацию о проделках американца в центральные печатные органы, которые не замедлили раструбить на весь белый свет, что Левен занимался в СССР деятельностью, несовместимой со статусом журналиста. Таким образом, директору корпорации «U.S. Inform.» пришлось самому решать судьбу Левена, отозвав его из Советского Союза. То есть формально советские власти не имели отношения к выдворению из страны псевдожурналиста. Отнюдь! Именно это и требовалось Комитету госбезопасности.
Накануне отъезда из Москвы Левен устроил прощальную вечеринку в баре гостиницы «Россия». Перевод магнитофонной записи его пьяных откровений уже через час был доложен генералу Карпову.
«…Как
То, что она со мной сделала, ты, Джон, можешь увидеть только в фильмах ужасов мистера Хичкока…
В общем, так. В гостинице я снимал трехкомнатный номер-люкс. Гостиную я превратил в дикторскую, где стояли юпитеры, телекамера, стол, словом, все, как в настоящей телестудии. Вторая комната была моим рабочим кабинетом, ну, а в третьей я отдыхал…»
«С той самой славянкой?»
«Ты догадлив, Джон… Конечно, с нею… Моя ошибка заключалась в том, что я позволил ей сделать дубликат ключа от своего номера… Впрочем, не только в этом!
Конечно, все мы умны задним умом… Сейчас, после того, что случилось, я бы никогда не приучил ее приходить ко мне, когда ей вздумается… Но с другой, бытовой стороны, мне это было удобно. Ну, ты ж знаешь, какая у нас работа. Волка ноги кормят, и я денно и нощно мотался по Москве в поисках тем для репортажей. Спрашивается, когда уж мне было думать о том, чтобы постирать, погладить?! А так, я возвращаюсь — все выстирано, наглажено, ужин на столе… Валентина была отменной хозяйкой, золотые руки, н-да…
Три раза в неделю русская редакция моей компании через спутники связи транслировала мои репортажи из Москвы. На все про все у меня было десять минут, поэтому ровно без двух минут одиннадцать вечера по Москве — в три часа пополудни по Нью-Йорку я должен был сидеть за столом…
Но случилось так, что в один прекрасный день я понял: дело зашло слишком далеко, Валентина уже считает меня своим женихом, и ждет не дождется, когда я приглашу ее выехать в Штаты. С того момента я попытался дать задний ход…
Начал с того, что перестал оставлять ее у себя на ночь. Дальше — больше. Завел интрижку с еще одной русской девчонкой и специально приглашал ее к себе в гости, когда в номере, по моим расчетам, должна была находиться Валентина…
Что тут началось! Скандалы, слезы, мольбы, угрозы. Я ни на что не реагировал и упрямо гнул свою линию. Однажды девицы даже подрались в моем присутствии, и мне пришлось выпроводить восвояси обеих…
Повторяю, дело происходило летом — это имеет принципиальное значение…
Окна в номере в ходе трансляции, как ты понимаешь, должны быть закрыты наглухо, шторы задернуты — требования звукоизоляции. Кондиционеры в русских гостиницах вообще, а в «Украине» — особенно, едва холодят, поэтому жарища в помещении стояла жуткая — не продохнуть. Хорошо было моим ассистентам — они за кадром и всю работу могли выполнять в одних плавках. А каково мне в накрахмаленной рубахе и в галстуке, да под юпитерами?!
Но ничего, нашел способ.
Сверху, значит, рубашечка, галстук — все, как требовал шеф, а под столом ничего, кроме трусов и таза с холодной водой, куда я окунал ноги… Ниже пояса тебя все равно не показывают…