Шпион
Шрифт:
— Так что вам угодно?
— Я всегда хотел попробовать опиум.
Она глядела разочарованно.
— Могли бы получить его у своего аптекаря. Откуда вы?
— Из Скенектеди.
— Разве человек с вашими возможностями не может купить опиум в аптеке?
— Дома я немного робею, если вы понимаете, о чем я.
— Конечно. Понимаю. Что ж, пусть будет опиум. Идемте.
Она взяла его руку в свою, маленькую, сильную и теплую. Провела к кушетке, полускрытой занавесями, и помогла сесть поудобнее, опираясь головой на подушки. Одна из накрашенных «китаянок» принесла
— Наслаждайтесь. Я подойду к вам позже.
30
— «Гоферы» ранили одного из моих парней, — позвонил Исааку Беллу в «Никербокер» Гарри Уоррен.
— Кого?
— Маленького Эдди Тобина, самого молодого.
Белл отправился в больницу Рузвельта на углу Пятьдесят девятой улицы и Северной авеню.
В вестибюле его встретил Гарри.
— Я поместил его в отдельную палату. Если босс за нее не заплатит, я заплачу сам.
— Если босс не заплатит, заплачу я, — сказал Белл. — Как он?
— Его пинали в лицо мысками ботинок, свинцовой трубой разбили голову и сломали правую руку и обе ноги.
— Он выкарабкается?
— Тобины с Статен-Айленд — контрабандисты, матросы на буксирах, ловцы устриц. Он крепкий парень. Трудно сказать, насколько оправится человек после таких побоев. Как я понял, их было четверо. У него не было ни единого шанса.
Белл прошел в палату и, стискивая кулаки, постоял над лежавшим без сознания детективом. Вся его голова была замотана белыми бинтами, выпачканными кровью. Врач водил стетоскопом по груди раненого. Рядом стояла сестра в накрахмаленном белье.
— Не жалейте никаких денег, — сказал Белл. — Я хочу, чтобы при нем круглосуточно была сиделка.
Он присоединился в коридоре к Гарри Уоррену.
— Это твой город, Гарри. Что нам делать?
Специалист по бандам колебался. Ответ, который он собирался дать, ему явно не нравился.
— Сами по себе они не связываются с «ван дорнами». Но «гоферов» намного больше, чем нас, и, если дойдет до войны, они будут воевать на своей территории.
— Война уже началась, — сказал Исаак Белл.
— Копы нам не помогут. Так уж устроен этот город, что политики, строители, церковь, копы и гангстеры делят его между собой. И, пока никто не жадничает и не старается ничего изменить, они не станут тревожить друга из-за какого-то избитого частного детектива. Мы предоставлены сами себе. Но послушай, Исаак. Это очень странно. Не в обычаях Томми Томпсона нарываться на неприятности, если их можно избежать. Он дает нам понять «держитесь подальше»? Так можно поступить по отношению к другой банде — «дастерам» или «пятиточечникам». Но так не обходятся с «ван дорнами». Он прямо признается, что исполняет приказы шпиона.
— Я хочу, чтобы ты отправил ему ответ.
— Можно шепнуть пару слов кое-кому, кто передаст их ему, если ты об этом.
— Передай ему, что Исаак Белл телеграфирует своему старому другу Джетро Уотту, главе железнодорожной полиции Южной Тихоокеанской дороги. Просит прислать в Нью-Йорк двести парней охранять грузовые пути на Одиннадцатой авеню.
— Ты можешь это сделать?
— Джетро
— Кстати об одиночках. Я наткнулся на твоего приятеля Джона Скалли.
— Где? Я уже несколько недель о нем не слышал.
— Я следил за одним из старших «гоферов» в Чайнатауне. Тупик. Он целый день курил опиум в притоне. И вот туда одетый туристом явился Джон Скалли.
— Что он там делал?
— Когда я видел его в последний раз, раскуривал трубку.
— Табак? — спросил Белл, сам в это не веря.
— Боюсь, что нет.
Белл посмотрел на Гарри Уоррена.
— Что ж, если ты это выдержал, Скалли тоже ничего не сделается.
Трансатлантический пароход «Кайзер Вильгельм II Великий» вздымал к дымному небу на краю Гринвич-виллидж четыре высокие, черные дымовые трубы и две еще более высокие мачты. Прямой нос парохода возвышался над буксирами, причалом и целой армией такси и повозок, запряженных лошадьми.
— Вот тут, — сказал Исаак Белл в переговорную трубу шоферу зеленого лимузина, предоставленного отцом Лилиан, жены Арчи Эббота. Железнодорожный магнат сам не мог встретить пароход любимой дочери, потому что мчался через континент в своем частном поезде — собираясь присоединить к своей империи еще одну независимую дорогу, как предполагал Белл. И Белл, у которого были настоятельные причины поговорить с Арчи, вызвался заменить его. — После того как посадите их, подберите меня на Джейн-стрит.
Он вышел из машины и посмотрел на трап. Неудивительно, что первыми с корабля сошли новобрачные в сопровождении заботливого помощника капитана и толпы репортеров, которые сели на пароход еще в Сэнди-Хук, чтобы приветствовать самую популярную в Нью-Йорке молодую пару. Еще больше репортеров ждали на причале. Некоторые с фотоаппаратами. Других сопровождали художники-портретисты.
Белл, который вел расследование замаскировавшись, предпочитал, чтобы его лицо не видели на витринах газетных киосков, и потому отошел от причала и ждал на улице среди невысоких домов и конюшен.
Четверть часа спустя возле него остановился лимузин, и Белл проворно сел в авто.
— Прости за шумиху, — сказал, пожимая ему руку, Арчибальд Эйнджел Эббот IV, в чьих жилах текла голубая кровь. Они дружили с тех времен, когда боксировали за соперничающие колледжи. — Весь Нью-Йорк жаждет увидеть мою зарумянившуюся молодую жену.
— Я не удивлен, — сказал Белл, тепло целуя красавицу Лилиан в щеку, прежде чем сесть на кожаное сиденье лицом к ним. — Лилиан, ты выглядишь невероятно.
— Вини в этом моего мужа, — она рассмеялась и провела рукой по густым рыжим волосам Арчи.