Шпион
Шрифт:
Снова вмешался Джозеф Ван Дорн.
— Могу заверить, расследование Исаака Белла было таким тщательным, что…
— Но, — вдруг перебил его Белл, — что если мисс Ленгнер права?
Босс удивленно посмотрел на него.
Белл сказал:
— С разрешения мистера Ван Дорна я продолжу работу.
Прекрасное лицо Дороти Ленгнер осветила надежда.
Она повернулась к основателю детективного агентства. Ван Дорн развел руками:
— Конечно, Исаак Белл будет заниматься этим при поддержке всего агентства.
Ее благодарность звучала почти
— Мистер Белл, мистер Ван Дорн, я могу просить только об оценке фактов на основании точных сведений. — Неожиданная улыбка, как солнечный луч, озарила ее лицо, показывая, какой живой и беззаботной была эта женщина до трагедии. — Меньшего я не могу ожидать от агентства, девиз которого «Мы никогда не сдаемся. Никогда!».
— Очевидно, вы тоже провели свое расследование, — улыбнулся в ответ Белл.
Ван Дорн проводил ее в приемную, снова выражая свои соболезнования.
Исаак Белл подошел к окну, выходящему на Пенсильвания-авеню. Он видел, как Дороти Ленгнер в сопровождении стройной рыжеволосой девушки, которую он заметил в приемной, вышла из отеля. С любой другой спутницей рыжеволосую сочли бы красавицей, но рядом с дочерью оружейника она была лишь хорошенькой.
Вернулся Ван Дорн.
— Что заставило вас передумать, Исаак? Ее любовь к отцу?
— Нет. Его любовь к своей работе.
Он смотрел, как девушки останавливают такси, подбирают полы длинных юбок и садятся. Дороти Ленгнер не оглядывалась. А вот рыжеволосая оглянулась, причем посмотрела на окна Ван Дорна, как будто знала, за какими находится агентство.
Ван Дорн рассматривал снимок.
— Никогда не видел такого четкого изображения. Почти так же четко, как на стеклянной пластинке.
— Марион дала мне «кодак 3А». Он точно входит в карман пальто. Надо сделать такие аппараты стандартным оборудованием.
— Не за семьдесят пять долларов штука, — возразил экономный Ван Дорн. — Можно делать снимки и «брауни», по доллару за штуку. Но что вы задумали, Исаак? У вас встревоженный вид.
— Боюсь, вам придется попросить парней из бухгалтерии заняться финансами ее отца.
— Зачем?
— В его ящике нашли толстую пачку банкнот.
— Взятка? — взорвался Ван Дорн. — Взятка? Неудивительно, что флот все держит в тайне. Ленгнер работал на правительство и имел право выбирать, у кого покупать сталь. — Он с отвращением покачал головой. — Конгресс не забыл скандал трехлетней давности, когда стальные тресты попытались установить цену на броневые листы. Что ж, это объясняет, почему она пыталась помочь ему успокоиться.
— Похоже, — согласился Исаак Белл, — что умный человек совершил какую-то глупость, не мог допустить, чтобы его поймали, и покончил с собой.
— Я удивлен, что вы согласились работать дальше.
— Очень страстная молодая дама.
Ван Дорн с любопытством взглянул на него.
— Вы обручены, Исаак.
Исаак Белл с невинной улыбкой посмотрел на босса. Для человека, которому полагалось быть практичным и очень мирским, чтобы задерживать преступников, Ван Дорн был
— То, что я люблю Марион Морган, не делает меня слепым к красоте. И у меня нет иммунитета к страсти. Однако я имел в виду безмерную веру прекрасной мисс Ленгнер в невинность ее отца.
— Большинство матерей, — строго возразил Ван Дорн, — и ни одна дочь не верят, когда их сыновей и отцов обвиняют в преступлениях.
— Ей показалось странным что-то в почерке отца.
— Как вы сумели найти предсмертную записку?
— Флот не знает, как продолжать расследование. Поэтому все оставили на месте, кроме тела, и заперли дверь, чтобы не допустить полицейских.
— А как вы попали туда?
— Там стоял старый «польхем». [2]
Ван Дорн кивнул. Белл справлялся с любыми замками.
2
Польхем — замок, названный по имени конструктора Кристофера Польхаммара (1661–1751) — шведского ученого, изобретателя и промышленника, известного также как Кристофер Польхем.
— Что ж, неудивительно, что флот в замешательстве. Думаю, их там просто парализовал страх. Они смогли убедить президента Рузвельта в необходимости построить сорок восемь новых дредноутов, но в конгрессе очень многие хотят их окоротить.
Белл сказал:
— Очень не хочется бросать Джона Скалли в трудную минуту, но можно снять меня с дела Фраев, пока я занимаюсь этим?
— Детективу Скалли нравятся трудные минуты, — проворчал Ван Дорн. — На мой взгляд он слишком независим.
— И, однако, прекрасный дознаватель, — вступился Белл за коллегу.
Скалли, известный тем, что не любил регулярно докладывать, выслеживал на границе Огайо и Пенсильвании тройку жестоких грабителей банков. Прославились они тем, что оставляли на телах своих жертв надпись «Бойтесь Фраев». Свой первый банк они взяли год назад в Нью-Джерси, и двинулись на запад, продолжая налеты, потом залегли на зиму. Теперь к западу от Иллинойса они совершили несколько кровавых нападений на банки в маленьких городах. Не только жестокие, но и изобретательные, они на угнанных автомобилях пересекали границы штатов, оставляя местных шерифов глотать пыль.
— Вы по-прежнему будете возглавлять расследование дела Фраев, Исаак, — строго сказал Ван Дорн. — Пока конгресс не создаст какое-нибудь Национальное бюро расследований, Министерство юстиции будет хорошо платить нам за поимку преступников, пересекающих границы штатов, и я не хочу, чтобы индивидуалисты вроде Скалли разочаровывали министерство.
— Как скажете, сэр, — официально ответил Белл. — Но вы обещали мисс Ленгнер поддержку агентства.
— Хорошо! Я пошлю Скалли пару человек — ненадолго. Но вы по-прежнему возглавляете это дело, и вам не потребуется много времени, чтобы подтвердить подлинность записки Ленгнера.