Шпион
Шрифт:
Томас слегка задумался.
— Полевой госпиталь, рассчитанный на пятьдесят человек, вмещал более сотни. Это было страшно. Люди умирали каждый день не на поле брани, а на больничных кроватях. Запах в госпитале стоял ужасный, зловонный… Я тоже подцепил эту заразу, но тогда отделался легко, благодаря сильному молодому организму…
— Ты крепкий парень. Эта рана для тебя просто царапина.
Томас немного помолчал и тихо произнес:
— Джеймс, на самом деле человеческая жизнь хрупка. К сожалению, мы не можем все контролировать и ходим под Богом… а у Бога на каждого, наверняка, свои планы…
В палату заглянул
Я пожелал Томасу скорейшего выздоровления, взял винтовку и быстро вышел из палаты.
Начинало смеркаться. Неожиданно снова послышались пушечные канонады. Неужели все же штурм? Подбежал Ахмед:
— Хади гиделем!
Он жестами объяснил, чтобы я немедленно шел за ним.
Я направился вслед за Ахмедом. Небо затянуло рваными свинцовыми тучами. Во дворе стояла полная неразбериха. Одна бомба неожиданно просвистела и угодила во внутренний дворик, наповал убила солдата и ранила еще двоих. Раненных быстро положили на носилки и потащили в лазарет. Много вооруженных солдат побежали к южной наружной стене. В центр двора подтаскивали две пушки. Непонятно зачем, ведь лейтенант Дженкинс утверждал, что боеприпасы для пушек давно закончились.
Но вскоре крепость перестали обстреливать, однако все ожидали новых прилетов. Мы с Ахмедом пересекли двор и поднялись на обзорную площадку наружной стены. Ахмед показал на скопление русских солдат у холма. Солдаты вовсе не приближались, а растянулись цепью.
Ахмед объяснил, что поспать сегодня не получиться и занял позицию у соседней амбразуры. Стена растянулась на две сотни ярдов и у каждой амбразуры, через десять ярдов, сидел вооруженный турок.
Мы сидели и ждали, будто охотники в засаде. Интересно, если русские пойдут на штурм, лейтенант Дженкинс действительно подорвет себя вместе с картечницей? Однако я уже начал догадываться, что ночные передвижения — наверняка отвлекающий маневр. И вскоре понял, что не ошибся. Когда начало рассветать, на холмах мы не увидели ни одного русского солдата и ни одной пушки.
Наверх поднялся турецкий лейтенант. Он так быстро и обрадованно говорил, что я совершенно ничего не мог понять.
— Что он говорит, Ахмед?
— Русские ночью ушли…– пробормотал Ахмед на ломанном английском.– Они отступили. Кажется мы выстояли!
Ахмед рассмеялся и не удержавшись, обнял и поцеловал меня в щеку.– Мы выстояли, англичанин…
Я посмотрел во внутренний дворик. Чуть сгорбившись, медленно брел лейтенант Дженкинс вместе с низким бородатым турком. Крепость вскоре ожила и воспрянула духом. Вверх несколько раз выстрелили. Хулуси-паша созывал всех на построение. С башен и стен спускались повеселевшие солдаты и офицеры.
Я вздохнул полной грудью. Кажется получилось. Русские войска отошли и избежали окружения, но что будет дальше, ведает только один Бог…
После отхода русской армии, пришлось еще две недели жить в крепости, пока Томас не подлечился и не окреп. Как только Силистрию освободили, в крепость потянулись караваны с запасами продовольствия, оружия и боеприпасов. Комендант Хулуси-паша относился ко мне и Томасу с большим уважением, нам даже предоставили отдельное жилье в Силистрии.
Целую неделю в крепости все говорили только о победе. Однако я прекрасно понимал, если бы в Валахию не вошло австрийское войско, Силистрия была бы обречена. Но
Но были и приятные новости. В Силистрии удалось узнать, что англичане потерпели крах на Балтийском море, наткнувшись на целые поля подводных мин. Британцы даже потеряли несколько кораблей. Виновным за провал «Балтийской операции» сделали адмирала Непира, которого вскоре сняли с поста. Наполеон IIIтоже был вынужден снять своего командующего Балтийской эскадрой Парсеваль-Дешена.
Однако еще предстояла главная битва этой войны. Битва за Крым.
Иногда по вечерам я поднимался на стену, где мы сидели с Ахмедом в последнюю ночь осады русских. Я вглядывался на темные безмолвные курганы, ловил полной грудью свежий ветер с берегов Дуная и думал о словах Томаса. Человеку и вправду не суждено знать, когда и где закончится его земной путь. И от чего это произойдет тоже неизвестно: от пули, от болезни или от подлого коварства злейшего врага. Мало кому из военного братства доведется дожить до спокойной и счастливой старости. Вот и в этой поездке в Восточную Европу я два раза побывал на волоске от верной погибели. Что же, каждому Господь дает столько, сколько он сможет вынести…
Разумовский удивленно осматривал замысловатые приборы в Лондонском метеоцентре. Большие стеклянные барометры, длинные термометры и электромеханические датчики. Мистер Редклиф взглянул на барометр и быстро сделал пометку в блокноте.
— Мистер Редклиф, я думал, вы работаете в консульстве или послом.
— Консулы и послы первыми попадают под подозрение в шпионаже. А мы всего лишь прогнозируем погоду и анализируем данные.
— Значит отсюда вы и передаете информацию.
— Да. Мы передаем данные по телеграфу в Дрезден. Оттуда информация идет в Варшаву, а уже из Варшавы напрямую в Генеральный штаб, в Петербург. Возможно в дальнейшем именно вам придется возглавить метрологическую службу.
— Почему именно мне?
— В Петербурге считают, что я слегка засиделся в Лондоне. Впрочем, Егор Сергеевич, сейчас у вас будет другое деликатное задание. Вы, насколько я понимаю, обладаете редким даром обольщения на представительниц женского пола.
Разумовский усмехнулся.
— И кто же будет моим объектом вожделения?
— Вдова генерала Рауттера. Не волнуйтесь, она всего на восемь лет старше вас, и вполне приятная дама. Генерал вел активную переписку почти со всем действующим командованием Британской армии. Нам нужны письма и образцы почерков. К тому же генерал плотно занимался модернизацией полевой артиллерии. Эти записи нам тоже очень нужны. По понятным причинам, кража исключается.
— Можно задам один вопрос. Я так понял, вы хотите подделывать почерки, чтобы отдавать ложные приказы в полки.