Шпионка для тайных поручений
Шрифт:
— А никаких, — пожал плечами барон. — Сказал, что он лично снесется с разбойником и предложит ему выкуп от нашего имени. Разве по дороге в Марсель вы не говорили мне, что в крайнем случае согласны заплатить выкуп за освобождение мадемуазель Барбары?
— Говорил, — согласился Тредиаковский.
— Вот именно, а Флоримон к тому же уверял, что турецкое судно через три часа уходит из Марселя и мы не успеем ничего сделать за такое короткое время.
— Это все?
— Нет. Он взял с меня слово чести согласиться на требования разбойника,
— Не заподозрил он! — Григорий резко поднялся из-за стола. — Скажи уж честно: хотел во что бы то ни стало вызволить из плена сестру!
— Хотел! — выкрикнул барон и тоже вскочил со стула. — А ты не хотел вызволить из плена Барбару?
Некоторое время они так и стояли друг против друга со сжатыми кулаками и суровыми лицами, но Григорий первый безнадежно махнул рукой и снова опустился на стул.
— Простите, барон, — виновато вымолвил он, — таков человек: не хочется ему чувствовать себя виноватым, вот он и ищет, на кого бы свою вину свалить. Как ни крути, а я один во всем виноват. Нам, мужчинам, на роду написано рисковать собой, спасая женщин, но Сонюшке-то за что такое?..
Он осекся, пытаясь справиться с рыданиями, клокотавшими в его горле.
— Я не имел права подставлять ее под удар… Но вот какие в этом деле странности. Ежели бы ты мне сказал про Флоримона, я бы, понятное дело, не стал связываться с Меченым, и судно с пленницами ушло бы в Турцию. Лови потом его в море! У нас, русских, в таком случае говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Одно утешает: в ближайшее время вряд ли Флоримон куда-нибудь княжну продаст. Нет, сейчас она ему самому нужна. А в таком случае у меня есть время. Может, и совсем мало, но есть!
— У нас есть, — поправил его Себастьян. — Я тоже чувствую себя виноватым. Да что там, моя вина в ее пропаже самая непосредственная. Каюсь, я не подумал в тот момент о ней. Близкая возможность спасти сестру, о которой я обещал матушке на смертном одре заботиться, как и должно любящему брату… Теперь же, пока мы не вызволим мадемуазель Софи, я не смогу жить спокойно… У тебя есть предположение, куда Флоримон — если ты уверен, что это именно он, — мог увезти княжну?
— Есть. Думаю, он везет Софью в свой замок в Дежансоне.
— Значит, и мы поедем в Дежансон!
— Понятное дело. Я другого пути для себя не вижу. Флоримон мне не приятель, я с ним по кабакам не шатался, потому, встретив, поступлю с ним без всякого снисхождения. Он пожалеет о том, что стал на моем пути! И не дай бог, хоть один волосок упадет с головы княжны Софьи!
Он вздохнул поглубже, стараясь себя успокоить, и сказал барону:
— Говоришь, решил в Дежансон поехать вместе со мной? Не возражаю. Но перед дорогой хочу тебя предупредить:
— Я не стану обижаться на тебя, друг Грегор, — улыбнулся Себастьян, — хотя ты и усомнился в моей храбрости и решительности. Я последую за тобой, куда бы ты ни поехал. У немцев обычай есть — они в таких случаях пьют, как говорят, на Bruderschaft [2] . Может, стоит и нам ему последовать и впредь считать себя друзьями, забыв о титулах и прочем.
— Знаю и я такой обычай, — кивнул Григорий.
Они поднялись, одновременно выпили, поцеловались и с этого момента обращались друг к другу на «ты», что прежде срывалось с их уст лишь в минуты напряжения.
2
Братство (нем.).
А в это самое время та, о которой они горевали, как раз вывалилась из кареты Флоримона на землю с криком: «Помогите!»
По знаку дамы, к чьим ногам она так неожиданно упала, двое молодых мужчин в форме гвардейцев короля подняли Соню с земли, и один из них ловко перерезал ее путы.
Софья поблагодарила свою избавительницу, склонившись перед нею в глубоком реверансе.
— Кто вы, дитя мое? — участливо спросила дама, по виду приближающаяся к сорока годам.
— Княжна Софья Астахова. Я из Петербурга.
— Но как вы оказались в столь ужасном положении?
Соня хотела указать на человека, который упорно пытался лишить ее свободы и прилагал к тому немалые усилия. Но как раз в это время раздался чей-то крик и конский топот.
— Мадам! Мужчина из этой кареты украл вашу лошадь и ускакал! Прикажете догнать?
Странно, что спасительница Сони не выказала никакой спешки или даже обеспокоенности. Она обратила свой ясный взгляд на княжну и спросила:
— Дитя мое, вы знаете имя этого человека?
— Знаю, — сказала Соня. — Это мсье Флоримон де Баррас из Дежансона.
— Кажется, у него был кучер? — спросила красавица у офицера.
— Был, — подтвердил тот, — но пройдоха, видимо, под стать хозяину: почувствовал, что дело плохо, и скрылся под шумок.
— Не надо никакой погони, — между тем сказала гвардейцу женщина. — Дело идет к вечеру, а нам в таком случае придется ждать вашего нескорого возвращения. Им займется королевская полиция. Я доложу о случившемся королеве. Возьмите лошадь из его упряжки, а карету де Барраса один из вас пусть доставит во дворец.