Шпионка для тайных поручений
Шрифт:
— Это почему же? — поинтересовалась уязвленная Соня.
— Потому что мужчины в основном такие, как этот ваш Фуше: интересуются исключительно женщинами и титулами. Причем именно к таким мужчинам судьба на редкость благосклонна.
Роллан посмотрел на ее огорченное лицо и громко расхохотался.
— Такое впечатление, что вы до последнего времени жили в монастыре, где жизнью внешнего мира вовсе не интересовались, но уж никак не при французском дворе.
— Я пробыла в Версале всего около недели, — пробормотала Соня. Прав Бернар, она, как наивная девочка, продолжает
Если рассуждать подобно ему, судьба Соню бережет. Иначе зачем тогда она послала ей Бернара? Ведь если бы не он, Соня не только не смогла бы продолжать путь, но скорее всего сразу попалась бы в руки тех, что остановили карету накануне и убили почти всех ее сопровождающих.
Сама она до такого никогда бы не додумалась… Бернар сразу же после разговора с нею исчез на полдня, а потом, вернувшись, выложил ей свой план: он решил отдать внаймы карету. То есть в ней до Страсбурга будут ехать трое торговцев, а управлять экипажем станет специально нанятый им кучер, который хорошо знает дорогу.
Ни в какие подробности своих нанимателей Бернар посвящать не стал, но дал понять, что хозяин приказал перегнать карету в Страсбург и он решил мимоходом заработать. Это торговцы понять могли: в самом деле, чего гонять пустой экипаж, а им самим ехать в куда менее удобном многоместном дилижансе?
Стало понятным, почему молодой человек — явный пройдоха! — взял с них совсем недорого. Сколько бы ни взял, а ему хватило, чтобы и кучеру заплатить, и себе оставить на мелкие расходы. От Сони он не стал своей небольшой прибыли скрывать, а она ни на что и не претендовала — денег ей и своих хватало.
Таким образом, в удобной карете ехали другие, а княжна с Бернаром теперь добирались до границы верхом. Причем Соня — в мужской одежде. Ей пришлось с помощью Люси подогнать по себе один из костюмов Савари, найденных в его багаже. Остальные вещи графа она отдала Бернару — по его замыслу, молодые люди должны были вместе прибыть в Вену в карете как муж и жена по тем документам, которые в Версале передала ей герцогиня де Полиньяк.
Теперь они оба останавливались на ночь на придорожных постоялых дворах как двое друзей, садились обычно в наименее освещенном углу, а потом поднимались в отведенную им комнату.
До сих пор никто не заподозрил в переодетой Соне женщину.
Поначалу Соню пугала необходимость ночевать в одной комнате с Бернаром. Правда, то же самое выпадало на ее долю и с Тредиаковским, но Григорий был соотечественником, законы чести не считал пустым звуком. Словом, его она почти не боялась.
Иное дело Бернар Роллан. Его Соня не знала. Как и не была до конца уверена в том, что может ему доверять. К ее немалому удивлению, бравый француз не только не пытался нарушить незримую границу между ними, но и вообще, казалось, не смотрел на Соню как на привлекательную женщину.
Да, спутница. Да, женщина, которой иногда нужно помочь, но и только.
Как бы то ни было, погоню со своего следа они сбили. Пока. Торговцы, ехавшие в карете, не знали, что владелец
Чем дольше они ехали без всяких происшествий, тем более Соня отдавала должное плану Бернара. В конце концов, для нее главное — доставить письмо австрийскому эрцгерцогу, в чем ей как раз и собираются помешать весьма влиятельные силы.
— Не хотите же вы сказать, будто знаете, что это за силы? — поддела Соня своего спутника.
Однако в ответ на ее насмешку он неожиданно посерьезнел и ответил:
— Думаю, что знаю. Есть люди, преследующие каждый свои собственные цели, но объединяет их одно: все они против правительства. Король называет их заговорщиками, а я назвал бы их освободителями от тирании…
Он осекся и замолчал — по всему выходило, что он этих самых заговорщиков одобряет.
— Один человек… — Соня вдруг подумала, стоит ли упоминать имя Тредиаковского, — говорил, что во Франции сейчас брожения…
— Во Франции сейчас не тот король, — криво усмехнулся Бернар.
Соня поймала себя на мысли, что еще совсем недавно она бы таким высказываниям ужаснулась, а сейчас слушает почти спокойно, то есть размышляет про себя, что уж она ко всяким там заговорщикам ни за что не примкнет, ибо королевская власть — от бога!
Но странно: только что она саму себя уверяла, что королевская власть божественна, и вот уже ей захотелось опять задать своему товарищу вопрос:
— Бернар, а каким, вы считаете, должен быть король?
Поскольку она сейчас сидела, опершись спиной о ствол дерева, а молодой человек доставал из дорожного мешка еду, то, занятый, он и ответил не сразу.
— Король должен быть твердым, временами жестоким, а главное, чувствовать опасность, чтобы вовремя ее предотвратить. Никогда не поверю, что соглядатаи не доносят нашему монарху, что в королевстве не все ладно. Но он отчего-то считает, что народ — вовсе не такая сила, которую следует бояться… Знаете ли вы, что за время своего правления наш Людовик XVI ни разу не проехал по стране, а ежели подданные короля своего никогда не видели, то и верят они рассказам о короле тех, кого королевская власть не устраивает. Ежели к тому же бедняк голодает и не получает помощи от своего монарха, то он в конце концов возьмется за вилы и топоры — у кого что есть — и пойдет свергать короля.
— Какие ужасы вы рассказываете! — содрогнулась Соня.
— Вам, мадемуазель Софи, куда как легче, вас эти ужасы не коснутся, если, конечно, вы вовремя уедете из Франции и не попадете под горячую руку Кого-нибудь из «освободителей» страны. Взять хотя бы случай, что произошел с вами недавно. Хорошо, что вы догадались схорониться в кустах. Ведь во время всяких смут женщины и дети страдают больше всех… Эк я разговорился! Он, будто сам себе удивившись, умолк.
— А почему вы хотите, чтобы мы ехали именно в Страсбург? — Соня задала вопрос, который интересовал ее с самого начала.