Она разоблачалась в девичьей и в таком неглиже следовала через портретную и гостиную комнаты к барину «чесать пятки». Нельзя сказать, чтобы ее содержали в черном теле. По приказу графа ей привезли из города множество панталончиков, фельдикосовых чулок и даже
три новых платья. По всем этим знакам барской милости наблюдательная дворня перестала считать ее Парашкой и причислила к барским барышням. Сие было несомненным повышением по дворовой табели о рангах. Барские барышни и барыньки существовали у многих богатых помещиков в качестве не то приживалок, не то наложниц, ублажавших не столько самого барина, сколько его разгульных гостей. Эти бесправные создания не употреблялись никогда в черной работе; в будние дни порой допускались за барский стол; всегда сытно питались и относительно редко подвергались телесным наказаниям. При этом они обычно занимали какую-нибудь постоянную должность в сложном дворовом хозяйстве поместья. Так Натали' управляла варкой варений и изготовлением впрок разнообразных солений. Ее положение было гораздо выше, чем у любимой наложницы барина Таньки, которая, ввиду подлого происхождения, продолжала считаться только квасоваркой – по ее постоянной должности. Она, конечно, многократно в течение дня представала перед барином, подавая ему квас. Но при этом каждый раз рисковала попасть к солдату под розги, буде квас не понравится графу. Генерал Измайлов зиму проводил в столице…А следующим летом Натали родила девочку, Граф назвал её Нимфодорой или Нимфой. В Петербурге фрейлина двора Н***ва тоже родила девочку Анну от графа. И отвезла её к нему в поместье, так как была замужем и боялась огласки при царском дворе. И, конечно же, не обходилось без постоянного напоминания, которое чаще всего исходило от графини и госпожи Анны: “Крепостной родилась, крепостной проживёшь, крепостной и умрёшь.” Так бы Нимфодора и прожила бы свою оставшуюся жизнь, если бы не странная барская воля, круто поменявшая её жизнь.
В то утро Нимфодора и её матушка, жившие в крохотной каморке во флигеле, встали, как обычно, чуть засветло. Пока исхудавшая женщина, выглядевшая старше своего тридцатилетнего возраста, заплетала длинную светло-русую косу своей единственной дочери, юная Нимфа читала книжку, взятую из барской библиотеки. Литература была одним из немногих развлечений, которое могла позволить себе девочка. Ей нравилось читать о судьбе Роксоланы, наложницы ставшей Султаншей.
– Ох, милая… – устало выдохнула матушка, – Эти книжки до добра не доведут. Ты забыла, что в прошлый раз тебя наказали за то, что барышня тебя поймала в библиотеке? – Не серчай, пожалуйста, матушка. В этот раз я более осторожна. – сказала Нимфа, не отрывая глаз от книги, – Тем более, это моё единственное утешение в этой жизни! – В Боге надо искать утешение! – сурово вставила женщина, – В Боге, а не в глупых сказках безбожников! Когда мать закончила причёсывать
дочь, Нимфа спрятала книгу под своим сарафаном. Затем, помолившись у красного угла, маленькая семья Хорошевских вышла во двор. Сегодня граф ждал много гостей, а когда съезжались гости в имение, так и жди или псовую охоту, или костюмированные оргии, которым просвещённые гости генерала Измайлова подсмотрели в просвещённой Европе и переняли себе. В средневековой Англии, несмотря на неодобрение церкви, 1 мая продолжали праздновать Белтейн. Люди танцевали вокруг майского шеста, прыгали через костры, а потом отправлялись гулять в поля, где по старой языческой традиции занимались сексом. В Европе почитали Рогатого бога (Кернунна). Обряды, проводимые в его честь, включали танцы и свальный грех. Женщины на сборищах были обязаны целовать ягодицы жреца и заниматься с ним сексом по первому требованию. Знать не отставала от простого народа. В 1501 году Чезаре Борджиа (граф Валентино) устроил собственный праздник: привел в свои покои в папском дворце пятьдесят куртизанок. Вскоре все гости сбросили одежду. Голым куртизанкам бросали каштаны на пол, и те ползали на четвереньках, собирая их. Тех, кто совершал больше всего соитий, награждали призами – шелковыми шарфами, чулками и брошами. За всем этим наблюдали папа, граф и его сестра Лукреция.
Уважали аристократы эпохи Возрождения и маскарады. Маски часто имели преувеличенно большие носы и потому напоминали эрегированные члены. Веселье включало в себя групповой секс, но из-за анонимности он нередко перерастал в обычные изнасилования, а иногда и убийства.
Оргии в имении графа, хоть и подражали европейским, но по всеобщему мнению, по похоти, пьянству и количеству травмированных женщин, были впереди всей Европы.
Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей отдельную повинность – своеобразную «сексуальную барщину для женщин».
День рождения графини
Всё имение Измайловых стояло с утра пораньше на ногах. Это было немудрено, ибо сегодня вечером должны были состояться именины графини Ульяны Никаноровны – тётки графа. Было решено провести праздник на свежем воздухе. Во дворе в предпраздничных хлопотах нервно сновали туда-сюда дворовые крестьяне под руководством старой управляющей. Увидев мать и дочь Хорошевских, управляющая крикнула им: “Эй, Параскева, живо на кухню! Праздник через девять часов, а у вас ещё и половины меню не готово!” – Сейчас-сейчас.