Шпионка, пришедшая с севера
Шрифт:
— Таня, в чем дело? — спросил он. — Мне сказали, что вы решили объявить голодовку и отказались покидать камеру.
— Вас правильно информировали, господин адвокат. Надо же, вы так легки на подъем, — Роджер Ли почувствовал в ее словах сарказм. — Где вы были эти два дня? Вы же мой защитник, а почему-то испарились и обрекли меня на полное одиночество. Вы говорили с моим отцом? Почему его до сих пор нет здесь?
Не мог же Роджер Ли сказать правду — что он работает в одной команде с Тимом и Маргарет и ему поручили сделать так, чтобы Татьяна призналась в шпионской деятельности. Последние
Тим сухо сказал Роджеру, чтобы он шел в камеру к девчонке и выбил из ее головы дурь. Она объявила голодовку и не собирается никуда ехать.
— Я занимался вашим делом, оно очень сложное, — несколько обиженно протянул Роджер Ли. — Именно мне удалось добиться, чтобы вас перевели в бертранскую тюрьму. Процесс состоится в княжестве. Это очень хорошо для вас, Таня. Американцы отказались от претензий на то, чтобы заполучить вас для себя.
Таня ничего не понимала. Игра принимала неожиданный поворот. Значит, если ее повезут в Бертран, у нее появится возможность увидеть отца. Но она только что сама заявила, что никуда не поедет.
Роджер Ли знал, как обманывать. Говори всегда то, что человеку хочется услышать, и ты попадешь в точку.
Виктор Полесский очень важен для Татьяны, ну что же, нужно использовать это для достижения собственных целей.
— Вашего отца не пускают в Геную, после разразившегося скандала ему нельзя покидать княжество. Но вы увидите его тотчас, как только окажетесь в Бертране.
Я вам это гарантирую.
— Господин адвокат, вы много что мне гарантировали, — с горечью произнесла Таня. — Я вам не верю.
Оттуда я знаю, что вы не лжете? Вполне возможно, что тюремный фургон доставит меня на взлетное поле, однако самолет направится не в Бертран, а в Америку.
— Я — ваш адвокат, я не могу вас обманывать, Таня, — сказал, обидевшись, Роджер Ли.
Девчонка должна понять, что все происходит в ее же интересах. Суд пройдет в княжестве, а не в Америке, у нее гораздо больше шансов получить срок поменьше.
— И прекратите голодовку, — попросил он. — Это все равно ничего не даст. Если будете упорствовать, вас будут кормить искусственно, вы имеете представление, как это происходит? Вас свяжут и вставят в вену капельницу, по которой в ваш организм будут поступать питательные вещества. Неужели вы добиваетесь именно этого, Таня? Я же знаю вас, вы разумная девушка. Поверьте мне, вы должны отправиться в Бертран. Вас повезут в автомобиле, и я клянусь, что вас доставят именно в бертранскую тюрьму, а не куда-то еще. Давайте же, решайтесь, Таня!
Татьяна взглянула на адвоката. Всем своим видом Роджер Ли демонстрировал — соглашайся, все будет о'кей.
— Я согласна, — произнесла она. Он прав, ее затея ни к чему хорошему не приведет.
— Вот и великолепно, — обрадовался Роджер Ли. — Не беспокойтесь, я переговорю с господином Пачелли, вы поедете не в тюремном фургоне, а в моем автомобиле. Сейчас я все улажу.
Он моментально исчез, Татьяна осталась в одиночестве. Еще полчаса назад она чувствовала, что готова бороться, а теперь словно прошло не тридцать
Но Таня не верила даже себе.
— Прошу вас, — на пороге камеры вновь возник любезный директор тюрьмы. Он склонился перед Полесской. — У вас какие-то претензии, уважаемая синьора, к сожалению, вы сами понимаете, что наше заведение — не пятизвездочный отель. Автомобиль господина Ли ожидает вас.
Таня снова оказалась на генуэзской улице. Она же лишена самого прозаичного, того, на что она раньше не обращала внимания — друзей, встреч, привычного распорядка.
— Таня, садитесь, — адвокат распахнул перед ней дверцу темно-синего «Пежо». — На заднее сиденье…
Рядом с ней устроился тот самый полицейский, которому она заявила, что объявляет голодовку. Внезапно послышался шум. Таня была уже в салоне, когда к автомобилю прорвалось несколько человек с фотоаппаратами и микрофонами.
— Госпожа Полесская, — услышала Таня. — Несколько слов для «Корреры делла Серы». — Раздались назойливые щелчки фотоаппаратов, прохожие, привлеченные столпотворением вокруг здания тюрьмы, останавливались и пытались выяснить, в чем же дело.
— Никаких комментариев, — бросил на ходу Роджер Ли, усаживаясь на переднее сиденье. — Господа, мы спешим.
— Правда ли, что госпожу Полесскую выдадут Соединенным Штатам? Прошу вас, Татьяна, улыбнитесь!
Таня отвернулась, но скрыться от папарацци не удалось. Ее окружили со всех сторон. Она в западне. Она — сенсация недели, русская шпионка, попавшаяся с поличным. Это настоящий кошмар.
За руль сел еще один полицейский. Автомобиль рванул с места, оставив позади чересчур любопытных.
— Они осаждают здание тюрьмы с утра до вечера, — пожаловался Роджер Ли. — Кажется, мне придется сменить номер телефона или вообще обрезать шнур — постоянные звонки с просьбой дать интервью или выступить в ток-шоу. Татьяна, ваш случай привлек всеобщее внимание.
Тане было все равно. Она закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Что она должна говорить?
Отец даст ей совет, она все-таки увидит его.
Сама не заметив того, она погрузилась в сон. Три часа до Бертрана пролетели в одно мгновение. Она проснулась от того, что Роджер Ли осторожно тронул ее за плечо.
— Таня, мы прибыли, — сказал он. — Выходите.
Они стояли на мостовой небольшой улочки. Таня попыталась вспомнить, где же располагается здание бертранской тюрьмы. Игорь говорил ей, что в Бертране необычайная тюрьма…
— Сейчас мы отправимся в порт, однако не к тем причалам, около которых стоят шикарные яхты, — сказал Роджер Ли. — Вы же в курсе, что бертранская тюрьма, которую местные жители именуют Святая Берта, расположена на крошечном островке в бухте?
Как же она могла забыть! Святая Берта, краснокир-пичный замок, который Таня в первый момент приняла за одну из резиденций Гримбургов. Игорь тогда сказал, что какой-то из великих князей то ли в пятнадцатом, то ли в шестнадцатом веке на самом деле окончил свои дни в подземельях Святой Берты.