Шпионские игры

Март Артём

— Что он сказал, товарищ лейтенант? — переспросил я у Маслова.

— Говорит на дари, — ответил тот, — я сам не очень хорошо говорю на нём.

— Переводить сможешь? — спросил напрягшийся Шарипов.

Наливкин уже пытался допросить главаря «Аистов», но тот молчал, словно рыба. А ещё он отказывался от воды, еды и медпомощи, даже несмотря на то, что некоторые его раны открылись и стали кровоточить. Казалось, кровотечение совершенно не волновало одноглазого. «Аист» отличался воистину крепким, я бы даже сказал, звериным

здоровьем.

Не ответив, Маслов неуверенно кивнул. Бросил одноглазому несколько слов. Тот ответил низким, утробным голосом. Маслов растерянно нахмурился. Посмотрел на меня.

— Он хочет поговорить с тобой, Селихов.

— О чём? — бросил я.

Маслов спросил. Одноглазый ответил.

— О тебе, — снова обернувшись, сказал Маслов.

Я хмыкнул. Что ж, это интересно. Не сказать, что я горел особым желанием разговаривать с этим бандитом, но всё же решил поговорить. Если он что-то задумал — то утихомирить его.

— Скажите ему, что я не против.

Дальше разговор между мной и одноглазым пошёл через лейтенанта Маслова.

Прежде чем сказать что-то ещё, одноглазый долго смотрел на меня. Громко, словно дикий бык, дышал.

— Моё имя, — наконец начал главарь бандитов, — Батубр Нафтали. Я — командир отряда «Чёрный Аист». Я привык называть тебя Шайтан, шурави. Но раз уж подвернулся случай, хочу спросить, как твоё имя?

— Александр Селихов, — без всякого сомнения сказал я.

Сказал, потому что знал: эта информация не даст ему никакого преимущества. Даже вернись я на Шамабад, даже попробуй он достать меня там, из-за специфического расписания несения службы узнать, где я буду в следующий день, на каком участке стану нести службу, он не сможет. Да и что греха таить — нельзя было сказать наверняка, останется ли Нафтали сегодня в живых.

Командир «Чохатлора» попытался произнести моё имя. Он говорил медленно, будто бы стараясь почувствовать каждый звук на вкус. Когда у него не очень хорошо получилось выговорить его, он зло улыбнулся:

— Слишком сложно для простого воина, такого как я. Язык можно свихнуть. Потому я буду звать тебя Шайтан.

— Шайтан, — хмыкнул Шарипов, слушая наш разговор, — поэтично. Ничего не скажешь.

Нафтали не обратил никакого внимания на его замечание. Возможно, он не считал нужным это делать, но скорее всего просто не понял слов особиста и потому пропустил их мимо ушей.

— Можешь звать меня как угодно, — я пожал плечами, — твоего положения это не изменит.

Нафтали не ответил на это. Только улыбнулся.

— Я это знаю, — злобным шёпотом проговорил Нафтали.

— Чего тебе от меня нужно?

«Аист» хмыкнул.

— Хочу понять, как такой щуплый сосунок-шурави мог оказаться умелым и расчётливым воином.

Я вздохнул. Отложив автомат, поднялся. Буля тоже вознамерился встать, но я приказал ему остаться на месте. Потом медленно приблизился к Нафтали.

— Селихов, — насторожился

Шарипов, — ты бы к нему не подходил…

— Он не станет нападать на меня сейчас, — сказал я.

— Это почему ж? — удивился Шарипов.

— Он знает, что не сможет убить меня в вашем присутствии. Не сможет сразиться со мной один на один. В попытке отомстить сейчас не будет чести.

По мере того как я приближался к «Аисту», его лицо менялось от злобной улыбки до угрюмого выражения, требующего напряжения каждой мышцы на лице.

Когда я опустился рядом с Нафтали на корточки, тот заёрзал на своём камне.

— Товарищ лейтенант, — начал я, — пожалуйста, переведите мои слова как можно точнее.

— Постараюсь по мере сил, — суховато бросил Маслов.

Я посмотрел в единственный глаз Нафтали. Он просто блестел смесью ненависти и страха. Я понимал, что командир «Чохатлора» с трудом сохраняет самообладание.

— Ты думаешь, что ты особенный воин? — начал я. — Что ты боевой вождь, каких больше не встретишь? Предводитель непобедимого «Чёрного Аиста». Так?

Нафтали поджал крупные губы, выделяющиеся на фоне объёмной, выросшей чуть ли не от самых глаз бороды.

— Непоколебимый вожак, командующий своими людьми твёрдой рукой, — продолжал я. — Свирепый, не признающий над собой ничьей власти. Уважающий только силу.

Нафтали сжал зубы. Я слышал, как они едва заметно скрипнули.

— Нет, Нафтали. Это не так. Я видел многих подобных тебе. Все они хвастались своей силой. Все держали в страхе собственных людей, чтобы напоминать себе о собственной силе. Знаешь, чего все они хотели? О чём мечтали?

Нафтали сузил единственный глаз. Второй, словно обваренный в кипятке, только моргнул и шевельнулся в глазнице.

— Они мечтали о славе, Нафтали. Мечтали своей силой пробить себе путь на самый верх.

Нафтали с холодной злобой бросил что-то на дари, но я не дал Маслову перевести его слов. Продолжил говорить сам:

— Думали, их силы им будет достаточно. Но знаешь, что случалось с ними на самом деле? Их использовали. Использовали точно так же, как ты используешь свой нож. Они были лишь оружием в чужих руках. А потом, когда стали ненужны, все безвестно исчезли, будто бы их и не рождалось. Это ждёт и тебя, Нафтали.

— Да что ты знаешь обо мне, щенок? — прошипел Нафтали сквозь сжатые зубы.

— Ты очень простой человек, командир «Аистов». Нет в тебе ничего особенного. Да и чтобы видеть тебя насквозь, особого ума не надо, — я встал. — Твой нож затупился, и точить его никто не станет. Ведь гораздо проще взять новый.

Нафтали вдруг дёрнулся в путах. Попытался подняться. Верёвка, которой его привязали к основанию разрушенной колонны, натянулась. «Аист» тут же плюхнулся на своё место.

Маслов вскинул автомат. Шарипов схватился за «Стечкин», что носил в кобуре. Я остался невозмутимым.