Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942
Шрифт:
На очередной встрече поляк, получивший в абвере псевдоним «Скупой», представил мобилизационные таблицы штаба своего корпуса и другую секретную документацию. Для оценки передаваемой «Скупым» информации (О. Райле не имел специального военного образования) и с учетом значимости нового источника к операции был подключен Ганс Горачек. Суммы, выплачиваемые поляку за информацию, постоянно росли и позволили ему за три года сотрудничества сколотить целое состояние.
Удовлетворив свои материальные запросы, «Скупой» в написанном тайнописью письме отказался от дальнейшей работы на германскую разведку. Испытывая нужду в таком важном источнике, абвер, в свою очередь, пригрозил своему агенту организацией утечки информации о сотрудничестве «Скупого» с немецкой разведкой. Последний,
По тем же соображениям абвер был вынужден отпустить «Скупого» «на волю». После окончания боевых действий в Польше Ганс Горачек выяснил, что полученные поляком деньги не пошли ему впрок, — купленное имение было во время боевых действий разрушено [152] .
Достаточно активно в Восточной Пруссии работала и германская контрразведка. Состоявшийся в апреле 1927 года арест в Мариенбурге агента-связника польской разведки Эльфриды Вильямовской привел к ликвидации крупной польской резидентуры в Алленштайне [153] .
152
Райле О.Указ. соч. С. 62–65.
153
Там же. С. 55.
Всего в 1927 году на скамье подсудимых оказалось 63 агента германской разведки, из которых 45 являлись польскими гражданами [154] .
Годом раньше, испытывая необходимость в получении текущей информации, Оскар Райле через агента в почтовом управлении Данцига установил в своем служебном кабинете полицайпрезидиума телефонный коммутатор с подключением к линиям связи, ведущим в польское генеральное консульство. Эта технически несложная операция позволила ему в режиме «он-лайн» получать важные сведения о характере деятельности польских учреждений и их планах.
154
Cwiek H.S. 108
Первое время, прослушивая телефонные разговоры, Райле не мог поверить в то, что полякам ничего не известно о прослушивании, — настолько конфиденциальны иной раз были переговоры. Позже он убедился в неправомерности своих подозрений. Технический канал получения сведений из польского консульства давал возможность Райле в периоды обострения польско-германских отношений делать правильные выводы о реальности тех или иных угроз, а в остальное время снабжал массой полезной абверу информации [155] .
155
Райле О.Указ. соч. 47–48.
В следующем 1928 году сотрудниками ACT «Остпройссен» в Данциге был завербован некий Максимилиан Пехоцкий, владелец стоматологического кабинета, по роду своей деятельности доступа к информации военного характера не имевший. Но он обратил на себя внимание сотрудников абвера своим широким кругом знакомств, включая приятелей в среде польских военнослужащих. Было решено использовать Пехоцкого как агента-вербовщика. Его первой удавшейся операцией была успешная вербовка Леона Хафтке, исполнявшего обязанности чертежника-литографа в артиллерийской школе подхорунжих.
Представленные Леоном Хафтке на очередной встрече учебные пособия «Артиллерийская баллистика» и «Действия пехоты в наступлении» сотрудниками
В апреле 1929 года Хафтке сообщил Пехоцкому о получении интересующих абвер документов и предложил у себя на квартире помочь в их перефотографировании. Всего было скопировано несколько десятков секретных документов, включая объемные мобилизационные таблицы. Однако после завершения работы Хафтке и Пехоцкий были арестованы польской контрразведкой. Ранее польским спецслужбам стало известно о характере связи фигурантов дела, и они решили провести оперативную игру по доведению до абвера сфабрикованных материалов. В этих целях к Хафтке и был подведен сотрудник польской контрразведки, выдававший себя за гражданского служащего штаба 8-го округа, который якобы имел доступ к секретным документам.
В ноябре 1929 года решением окружного суда в г. Торуне Леон Хафтке и Максимилиан Пехоцкий были приговорены, соответственно, к пяти и шести годам тюремного заключения.
Апелляционный суд, приняв во внимание сотрудничество со следствием и раскаяние в совершенном преступлении, снизил сроки заключения Пехоцкому до трех с половиной лет, а Хафтке — до трех лет [156] .
Большую помощь кёнигсбергскому филиалу абвера в 1920-е годы оказывал резидент германской разведки майор резерва Максимилиан Краузе, который, действуя под прикрытием торгового представителя ряда немецких фирм, привлек к сотрудничеству нескольких польских военнослужащих и государственных чиновников.
156
Cwiek H. S. 109–110.
Одной из задач Краузе было добывание секретных документов военного характера, включая материалы о направлениях развития польских ВВС. Убедившись через своего агента Степанкова в целесообразности вербовки одного из служащих штаба 8-го военного округа — сержанта Станислава Пехоцкого (не путать с Максимилианом Пехоцким), Краузе установил с ним контакт и через некоторое время попросил за вознаграждение достать интересующие его документы. Для связи Краузе задействовал другого своего агента — Эхмана, который, как выяснилось позже, одновременно сотрудничал и с польской контрразведкой. Во время очередной встречи Краузе и Пехоцкий были арестованы.
После ареста Краузе его агентурная сеть некоторое время продолжала свою деятельность, но после задержания ряда агентов была окончательно ликвидирована. В частности, Казимеж Лелива, исполнявший обязанности сотрудника паспортного стола городского управления в Грудзенце, и бывший сотрудник польской полиции Ян Скаврон были арестованы контрразведкой и приговорены соответственно к восьми и двум годам заключения. Отягчающим вину Я. Скаврона обстоятельством явилось его участие в реализованных абвером дезинформационных мероприятиях в отношении польской разведки. Для создания предлога для встреч Скаврона с сотрудниками абвера в Кёнигсберге ему была дана возможность «завербовать» служащего рейхсвера и передавать получаемые от него материалы польской разведке [157] .
157
Cwiek H.S. 110.