Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ
Шрифт:
23-24 октября наблюдения NSA за Кубой также выявили появление двух новых скремблированных линий связи, хотя и не смогли выявить их точного местоположения. И хотя невозможно было определить, организованы ли эти линии для поддержки пусковых площадок, в после-кризисных исследованиях отмечалось, что они "отвечали требованиям системы связи развернутых на Кубе наступательных ракетных подразделений, будучи и весьма устойчивыми к взлому, и способными справиться с большими потоками переговоров".
Однако фотографии, запечатлевшие развитие ситуации на Кубе, дали президенту и его советникам повод для беспокойства. Фотографии показывали, что некоторые виды работ на дополнительных пусковых площадках продвигаются довольно быстро — даже быстрее, чем раньше. 27 октября снимки показали, что все шесть пусковых площадок БРСД боеспособны, и полное число позиций составило 24
Затем, 28 октября, информационная служба зарубежного радиовещания ЦРУ (Foreign Broadcast Information Service) известила Белый дом, что "московское радио в России в 14.04 по Гринвичу 28 октября передало обращение Хрущева к президенту Кеннеди, сообщавшее, что СССР решил демонтировать советские ракеты на Кубе и вернуть их в Советский Союз 28 октября".
Но только после полудня 1 ноября интерпретаторы NPIC, детально изучавшие самые свежие разведывательные фотографии, заметили признаки, что за словами советского вождя последовали дела. Фотографии показали, что ракеты вывезены с пусковых площадок, а на ряде площадок пусковые установки демонтируют и упаковывают. Кроме того, аналитики отметили, что с уже готовых ракет снимают навесы, ряд пусковых площадок срывают бульдозерами, снимают камуфляжные сетки и формируют автопоезда для транспортировки демонтированного оборудования. Аналогичные признаки были обнаружены и на пусковых площадках БРПД. Однако постройка ядерных хранилищ и сборка бомбардировщиков на аэродроме Сан-Хулиан продолжалась.
В течение ноября спецслужбы США продолжали наблюдать за пусковыми площадками, ядерными хранилищами, аэродромами, портами и советскими кораблями в открытом море. Со временем и фотографии U-2, и фотографии, сделанные с малых высот, показали появление ракет и ракетного оборудования в Мариэле и их доставку обратно в Советский Союз. 25 ноября фотографии впервые показали, что в Сан-Хулиане начат демонтаж бомбардировщиков Ил-28. Фотографии советских кораблей позволили управлению военно-морской разведки опубликовать в декабре таблицу с перечнем судов, кубинских портов отправления и количество ракетных транспортеров, пусковых установок и прочей техники, вывезенной на каждом из них. Одновременно с кораблями, доставлявшими ракеты обратно в СССР, были сфотографированы в открытом море и корабли, везущие назад бомбардировщики. А чтобы у Соединенных Штатов не осталось никаких сомнений, крышки ящиков Ил-28 были частично сдвинуты, и были видны лежащие внутри фюзеляжи.
Конечно, наблюдение за Кубой с окончанием ракетного кризиса не прекратилось — в частности, потому что Соединенные Штаты отчасти сомневались, что в Советский Союз вернулись все доставленные на Кубу ракеты и бомбардировщики без исключения [79] . В докладе "Руководящие принципы планирования пролетов над Кубой" от 30 ноября 1962 года отмечалось:
Правительство Соединенных Штатов в первую очередь нуждается в получении нижеследующего:
a. Дальнейшие доказательства устранения систем наступательного оружия с Кубы.
79
Лишь по окончании кризиса Соединенные Штаты наверняка узнали, что Советский Союз и в самом деле доставил на Кубу 36 ядерных боеголовок. Плановые фотографии того периода показывают, что фургоны, замеченные на пусковых площадках, первыми вернулись в Мариэль для отправки в Советский Союз. Последующие спутниковые фотографии показали эти фургоны на площадках СС-4, откуда следовал вывод, что в них содержатся ядерные боеголовки. Лишь благодаря признанию советского руководства много лет спустя стало известно, что вдобавок были выведены на позиции еще шесть тактических ракет малой дальности с ядерными боеголовками, и в случае американской агрессии советские войска могли пустить их в ход по собственному усмотрению.
b. Свидетельства возможной повторной доставки систем наступательного вооружения на Кубу.
c. Свидетельства возможного тайного размещения систем наступательного вооружения на Кубе.
Утром 5
Всего за пару месяцев до того, как и в предшествующие годы, Аман не допускал и мысли, что египетский лидер Гамаль Абдель Насер склоняется к войне. В середине шестидесятых Аман полагал, что Египет не будет готов к войне ранее 1969 года. В октябрьском прогнозе 1964 года Аман делал вывод, что нападение арабов на Израиль ранее 1968–1970 годов крайне маловероятно. Начальник израильского Генерального штаба с 1966 года Эзер Вайц-ман писал, что "никто не предсказывал полномасштабную войну ранее 1969 года". В анализе были учтены условия экономики Египта, состояние его вооруженных сил (еще не полностью перевооружившихся после недавнего получения советской военной техники) и участие египетских войск в гражданской войне в Йемене на стороне республиканских сил.
В основу прогноза было положено предположение, что Египет не начнет войну до тех пор, пока его вооруженные силы уступают израильским. Аман полагал, что в 1967 году дела обстоят точно так же, как и в начале шестидесятых. В начале мая Аман решительно утверждал, что в наступающем году войны не будет "ни в коем случае".
В течение этого критического периода Аман возглавлял Аарон Ярив, родившийся в Москве в 1920 году, эмигрировавший в Палестину в 1935-м и вступивший в Хагану в 1939-м. К изумлению Ярива и Израиля, 14 и 15 мая передовые подразделения двух египетских дивизий приступили к переправе через Суэцкий канал и захвату плацдармов на Синайском полуострове. 16 мая Насер потребовал, чтобы миротворческие войска ООН были выведены с израильско-египетской границы. На совещании Генерального штаба в Тель-Авиве 17 мая Ярив выразил точку зрения, что своими действиями египетские войска хотят помешать Израилю вступить в Сирию; эта точка зрения строилась в основном на оборонительном характере диспозиции египетских войск на Синае. Аман полагал, что по окончании демонстрации силы Насер прикажет своей пехоте и танкам отступить. Однако Аман в то время даже не догадывался, что Советский Союз поставляет Египту и Сирии ложные сведения о диспозиции частей Армии обороны Израиля (АОИ) и планах США.
Но 18 мая новость о том, что У Тан уступил требованиям Насера, заставила Аман изменить оценку ситуации. Уход войск ООН "придает египетским позициям не только оборонительный, но и наступательный характер", заключал Аман. Далее следовало предположение, что египтяне сами удивлены легкости, с которой У Тан принял их требования, но по соображениям престижа не могут тут же пойти на попятную.
На встрече Генерального штаба 19 мая Ярив доказывал, что намерения Насера не обязательно агрессивны. Пока египтяне не добились от других арабских государств полной военной поддержки, а их главные силы рассеяны между двумя берегами Суэцкого канала, Египет воздержится от агрессии.
Но поступающие в Аман разведданные указывали на усугубление ситуации. В донесениях говорилось, что Египет приказал трем бригадам, расквартированным в Йемене, вернуться на родину. Затем, 20 мая, египетские войска захватили контроль над Шарм-эль-Шейхом на южной оконечности полуострова, что давало им контроль над заливом Акаба — торговым путем Израиля в Африку и Азию. На следующий день Насер отдал приказ об общей мобилизации египетской армии. Аман заключил, что египетское вторжение на Синай задумывалось как ограниченная акция, но собственные действия увлекли Насера, толкнув на достижение далеко идущих целей — если и не военных, то уж политических наверняка.
22 мая Аман опять неверно истолковал следующий шаг египтян. Он отмечал вероятность того, что Египет закроет Тиранский пролив, таким образом перекрыв залив Акаба, но пришел к выводу, что подобные действия маловероятны. В полночь Насер объявил о закрытии пролива для израильских судов, и египетский батальон был десантирован на парашютах в Шарм-эль-Шейх.
Закрытие пролива, каковое Израиль всегда считал поводом к войне, заставило Ярива 23 мая сказать на совещании Генштаба, которое посетил премьер-министр Леви Эшкол, что "постсоветский период окончился. Это не просто вопрос свободы плавания. Если Израиль не ответит на перекрытие пролива… арабские государства воспримут слабость Израиля как блестящую возможность подорвать его безопасность и само его существование".