Шпора Персея
Шрифт:
— Разрешите сказать пару слов для протокола, — заявил мой брат Даниил. — В данный момент я поддерживаю решение Симона отвергнуть притязания «Галафармы», однако меня все больше настораживают некоторые факторы, отрицательно влияющие на развитие «Оплота». Я намерен обсудить эти факторы во всех подробностях на нашем следующем заседании через шесть месяцев.
Его заявление, прозвучавшее почти как угроза, было встречено молчанием.
Симона это, казалось, ничуть не взволновало.
— У кого-нибудь есть еще замечания… для протокола? — спросил
— Второй вопрос повестки дня: учреждение новой должности вице-президента по особым вопросам и утверждение в этой должности моего сына Асаила. Прошу начать обсуждение.
Досада и недовольство присутствующих были почти осязаемы. Даже Дан зыркнул на меня, как на врага.
— Я хочу, чтобы вы знали, — упрямо продолжал Симон, — что, начиная с нынешнего дня, я намерен полностью посвятить Асаила в дела корпорации и предоставить ему свободу действий, особенно в свете исчезновения Евы И предложений «Галафармы». Мне нужны его советы, и он в любом случае будет работать на «Оплот», нравится это ему или нет. И вам тоже.
Во время этой страстной речи Тора Скрантон что-то шептала в микрофон своего компьютера. Когда Симон умолк, она сказала:
— Полагаю, это поможет нам принять решение по вопросу, сформулированному председателем.
На экране, светившемся передо мной, неожиданно появилось мое жизнеописание, в том числе и клеветническая статья в «Нью-Йорк тайме» вместе с моей фотографией. Те же данные появились на остальных экранах, и члены совета приникли к ним. Скрантон посмотрела на меня и чуть виновато передернула плечами. У нее была пышная женственная фигура, а открытое умное лицо обрамляли светло-пепельные волосы.
Симон не растерялся.
— Спасибо, Тора. Жаль, что сам не додумался.
Описание моей карьеры и профессиональных успехов было очень кратким, зато мое бесславное падение смаковалось во всех подробностях. Завершалось оно моим добровольным изгнанием на Стоп-Анкер и прошением о статусе постоянного жителя.
Леонид Данн заговорил непринужденным и вкрадчивым тоном. Нос у главного технолога смахивал на лыжный трамплин, так что мне поневоле вспомнился комик Боб Хоуп, но улыбка у него была острозубая, как у добродушного аллигатора.
— Не совсем обычная биография, верно? Очевидно, у нашего председателя есть веские причины, раз он хочет ввести Асаила Айсберга в совет директоров… хотя я даже представить себе не могу какие. Разве что нам срочно понадобился лишенный гражданства белый охотник с аллергией на крем после бритья.
Кузен Зед рассмеялся. Джанлиборио Ривелло тоже. Похоже, эти трое были союзниками.
— Я хотел бы, чтобы Асаил рассказал нам о двух покушениях на его жизнь, — произнес Симон, — а также поделился своими мыслями о том, кого он подозревает.
Это заявление привлекло всеобщее внимание.
Тетя Эмма тихо вскрикнула от ужаса и негодования. Банда Трех обменялась загадочными взглядами. На лице у Дана появился слабый намек
— Во-первых, я хочу, чтобы вы знали, что я пришел сюда сегодня только по настоятельной просьбе Симона. Я понятия не имел, что он собирается назначить меня вице-президентом по каким-то вопросам, и этот пост мне совершенно не нужен. Я действительно собираюсь расследовать исчезновение Евы Айсберг, но только собственными методами.
— По-моему, замечательная идея, — неожиданно заявил Абул Хади. — Расследование Шнайдера не дало никаких результатов.
— Так нечестно, Ясир! — взорвался Зед. — Олли сделал все возможное, особенно если учесть, что расследование пришлось держать в тайне…
— Дайте Асаилу сказать! — прервал его Симон.
Вице-президент «Оплота» подчинился, застыв с возмущенным лицом.
— В биографии, которую выдал вам компьютер, не сказано, как я жил после изгнания из торгового Секретариата.
Позвольте, я вам расскажу. Во-первых, я напивался до бесчувствия. Когда мне удавалось ненадолго протрезветь, я думал о самоубийстве, однако не мог собраться с духом»
Никого не интересовало, жив я или умер, кроме моих друзей-изгоев со Стоп-Анкера… и моей старшей сестры Евы. В детстве Ева единственная заботилась обо мне. Она вытирала мне нос и мазала йодом разбитые коленки. Шлепала меня и ругала, когда я проказничал. Она научила меня плавать после того, как я чуть не утонул и ей пришлось меня спасать. Она брала меня в походы и каталась со мной на лыжах в северных лесах, когда наша семья жила в Торонто.
Научила меня ездить верхом и искать полезные ископаемые на ранчо в Аризоне. Потом, когда моя жизнь пошла прахом, Ева придумала, как вытащить меня из алкогольной депрессии. Она купила мне лодку, спортивную субмарину.
Моя жизнь обрела новый смысл. Ева надеялась, что я брошу пить, — и я действительно завязал. Вскоре я стал зарабатывать, катая на лодке ныряльщиков и подводных охотников. Стоп-Анкер — приятная ничейная планета. Я хотел только одного: чтобы меня оставили в покое. Я хотел мирно жить в своей хибарке на берегу и водить подлодку. Но тут «Галафарма» подослала ко мне убийцу… и все из-за «Оплота».
Раздались удивленные возгласы. Меня забросали вопросами. Симон призвал присутствующих к порядку, и я продолжил свой рассказ.
— Первое покушение на мою жизнь провалилось по чистой случайности. — Я вкратце описал им случай с морской жабой, вызвав кривые усмешки у Зеда и его дружков. — Вторая попытка, когда меня забросили на комету, казалось, была вполне успешной. Поэтому убийца послал Симону небольшой глумливый некролог.
— Посмотрите на экраны, — сказал мой отец, нажав на пару кнопок. — Вот послание, которое я получил.
На экранах появились издевательские стишки вместе с указанием, где искать мой труп.