Шпоры на босу ногу
Шрифт:
Зрители – особенно женщины – были в немом удивлении.
А Хосе, увидев Дюваля, крикнул:
– Сержант, я задержу их, бегите! – и снова пошел на бычка.
Дюваль удивленно посмотрел по сторонам, не понимая, от кого это и зачем ему нужно бежать!
Зато солдаты торопливо выводили лошадей, садились в седла. Увидев, что сержант никак не разберется, что к чему, Чико живо замахал руками, указывая куда-то за деревню, и крикнул:
– Казаки!
– Не мешкайте, сержант! – взволнованно прибавил Франц.
Сержант посмотрел за деревню – там никого не было видно: чистое поле, и все. Но зато во дворе…
Разъяренный бычок опять бежал
– Сержант, казаки! Я их задержу!
Но какие казаки? Откуда?! Бычок как завороженный бросался на изодранный мундир, а Хосе, почувствовав свою власть над обезумевшим от злобы животным, радостно смеялся.
– Хосе! Коли его! – в азарте закричал Дюваль.
И в это время его вдруг толкнули в плечо. Ха, казаки! Сержант вырвал саблю из ножен…
И увидел стоявшую рядом Мари. Мари мотая головой, звала его. Ну, тогда, значит, и вправду пора! Сержант вскочил в седло, встал в стременах и снова закричал:
– Коли!
– Нельзя, сержант! Это же домашняя скотина! – и с этими словами Хосе упал на колени и еще раз лихо обвел бычка вокруг себя. А солдаты:
– Казаки! Казаки! – надрывно кричали они, уже успев выехать со двора. – Господин сержант! Господин сержант! Скорей!
Да только сержант их не слышал – стиснув зубы, он провел перед собой воображаемой мулеттой и уже тронул лошадь на бычка…
Как вдруг:
– Шарль! Шарль!
И только тут он оглянулся! И увидел, что Мадам спускается с крыльца, Мадам, забыв и про Хосе, и про корриду, идет почти прямо на рога…
Однако умница Мари всего в один прыжок очутилась рядом с Мадам, сержант перехватил Мадам за талию – и так и выехал на улицу, а там, пустив Мари в галоп, и за околицу.
– Казаки! Казаки! – без устали кричали скакавшие рядом солдаты, нещадно погоняя лошадей!
И лишь только когда сгоревшая деревня уже окончательно скрылась за холмом, отряд остановился. Мадам сошла на землю, села прямо в сугроб и устало улыбнулась.
– Ну, как ваши дела? – спросил сержант.
– Прекрасно, – продолжая улыбаться, ответила Мадам. – Эта крошка, которую я приняла, просто чудо. Ах, вы бы только видели, сержант… – но тут Мадам вдруг замолчала и как-то сразу стала серьезной.
Тогда сержант посмотрел на солдат и спросил:
– А сколько их было?
– Кого? – спросил Чико.
– Казаков, кого же еще!
Чико посмотрел на небо, потом по сторонам, а после еще под ноги… и наконец сказал:
– Много, господин сержант, очень много.
– Что, сотня? Или даже две? – насмешливо спросил сержант, уже ничуть не сомневаясь в том, что дело здесь нечистое! И точно:
– Вы понимаете, сержант… – и тут Чико вздохнул. – Вы понимаете… Это была последняя просьба нашего боевого товарища. Мы долго не решались, думали… И вдруг эта коррида. Да! Но, может, это даже к лучшему.
– Что… к лучшему? – гневно спросил сержант.
Но Чико не ответил. Ответил – после долгого молчания – Франц:
– Хосе решил остаться. Ну а казаки… Они, наверное, завтра и вправду здесь будут. Вы не сомневайтесь, сержант.
Сержант насупился. Вот так, подумал он, оле! – и обманули. Провели как новобранца! И, значит, нужно немедленно вернуться и приказать дезертиру… Вот только нужно ли? Сержант задумчиво посмотрел на Мадам…
И Мадам вдруг сказала:
– Та женщина… Ну, та – она вдова. С лета вдова. Потому что война! – и Мадам отвернулась.
Все
– Вдова и Хосе – это разные вещи. Вдова – это русская подданная. А Хосе подчиняется мне. Итак, я хочу знать: кто научил его этому?!
– Я! – с вызовом сказала Мадам. – Да, я. Чико, молчи! Хосе, он приходил ко мне, и это я его так научила. Ну, что еще?
Сержант молчал. Он понимал, что все не так, что Мадам здесь совсем не при чем, что солдаты это сами все придумали. Однако солдаты молчали. И их легко можно было понять – они же знают, что с сержантом шутки плохи… Для них! А с Мадам сержант спорить не будет. И вообще, что бы она ни сделала и что бы ни сказала… Ну, и так далее! Подумав так, сержант очень сильно поморщился. А Мадам поднялась, подошла к своей лошади, довольно-таки ловко, без чьей-либо помощи села в седло и надменно спросила:
– Где император? Мы едем к нему или нет?! И вообще, господин сержант! Я хотела бы знать, что вы собираетесь дальше с нами делать?!
Но вместо ответа сержант тронул Мари и двинулся прочь от деревни. Отряд молча последовал за ним.
А Хосе тем временем сидел на связанном бычке и шептал:
– Браво, тореро, браво, мой мальчик!
С порога на Хосе удивленно смотрела молодая женщина с младенцем на руках. Стоявшая рядом с ней старуха поджала губы и мысленно молила Бога о том, чтобы он поскорее надоумил чужого солдата уйти со двора…
Но тут к Хосе подошел спасенный им мальчик, заглянул ему прямо в глаза и что-то спросил. Хосе, конечно, ничего не понял, однако согласно кивнул и сказал:
– Главное, это иметь афисьон, малыш, – и шмыгнул разбитым носом.
Старуха на крыльце перекрестилась, по-бабьи понимая, что это – судьба.
Артикул шестнадцатый
СЕСТРА ВРАГА
Было раннее, тихое утро. Отряд медленно ехал по едва приметной лесной дороге. Снег мерно скрипел под копытами, тускло светило белесое солнце. И ветра почти не было. В такую погоду принято думать о доме, о матушке. Но так бывало раньше. А вот теперь сержанту вспоминались совершенно чужие ему люди. Так, например, вспоминался Саид, который исчез так непонятно, что было так же совершенно непонятно, кто был в этом виноват. А еще сержанту вспоминался Курт. Но о Курте вспоминалось легче, потому что Курт сам так захотел, Курт мстил гвардейцам. А вот чего хотел Хосе? Ведь Мадам, конечно, лгала – Хосе не из таких, чтобы бегать к кому-то за советами, Хосе все решил сам, а эти только помогли ему, прикрыли. Но Хосе уже не вернуть, Хосе уже потерян окончательно, думал сержант, а вот этих троих за всё это надо наказать! Пусть даже это наказание будет самым малым, но оно должно быть – обязательно! Потому что как только пропадает угроза наказания, сразу исчезает и сама дисциплина. А нет дисциплина – значит, нет и армии. А если нет армии, то тогда кто он, сержант, такой? И кто и почему должен ему подчиняться?! Подумав так, сержант нахмурился и, придержав Мари, оглянулся на солдат. И те тоже сразу придержали лошадей. И, что еще хуже, замолчали! И так уже не в первый раз, очень сердито подумал сержант. О чем они там шепчутся? Может, тоже решили сбежать?! Тогда… А что тогда, подумал он еще сердитее. А ничего тогда, потому что теперь у них так: как будет, так оно и будет! И сержант отвернулся и двинулся дальше. Он теперь смотрел только вперед и ни с кем уже не заговаривал. Мадам тоже молчала. Так они проехали достаточно много, когда сержант, не поворачивая головы, вдруг спросил: