Шрам на ладони
Шрифт:
— Агентура… о-хо-хо… донесла… Болтун — находка для шпиона. Штирлиц — Мюллеру: примите шифрованную радиограмму, хо-хо-хо…
Так смеялся, что на глазах выступили слезы, и вдруг оборвал эту истерику, замолк.
— Радиограмма-то была шифрованной, герр Мюллер, — отрывисто произнес он. — Никакая девушка, Геннадий, мне не изменяла. Она вступила в игру с убийцей. Авантюристка.
— С каким убийцей?
— С каким, с каким! С Варламовым.
— Не понял.
— А ты врубись. Постарайся. Полина решила спровоцировать его
Следователь побледнел:
— Ты хочешь сказать…
— Ну да! Решила стать подсадной уткой, дурочка. Геннадий, ты обязан ее остановить!
— Н-да… Это, пожалуй, уже не твои личные дела.
— Ну так иди, действуй! Чего стоишь?
«Как он похож на мать, — подумал Дементьев. — Надежда Егоровна точно так же требовала: идите, ищите, чего расселись! Нравятся мне Грачевы, мы могли бы дружить семьями».
— Присядьте, Сергей Николаевич, — произнес он рассудительно. — Такие дела, Сережа, с бухты-барахты не делаются. Торопливость нужна, как говорится, при ловле блох.
— Хорошенькие блохи…
Как раз этой кусачей нечисти в его камере хватало: давно, видно, в Бутырках не проводили дезинсекцию. Все тело зудело от клопиных — или еще чьих там? — укусов, а когда начинал нервничать, кожа чесалась вдвойне. Драл ее ногтями, порой до крови.
Но какие это все мелочи по сравнению с укусом такого скорпиона, как Варламов. Лина подвергает себя жуткой опасности. А значит, одновременно и Ванечку. И делает она это ради него, Сергея.
Получается, что на нем и лежит вся ответственность. Надо срочно вмешаться, но у него связаны руки. И в буквальном смысле и в переносном. Одна надежда — на Геннадия.
А тот вроде готов помочь. Не случайно же он только что назвал его Сережей. От Грачева этот нюанс не ускользнул.
— Значит, так. Оформим это в виде твоего заявления. Официального.
— Бумажки, — скривился Сергей. — Кому они нужны?
— Не помешают. Можешь меня считать бюрократом, но у тебя свои методы, у меня — свои. А протокольчики — они могут однажды очень даже пригодиться.
— Ну и пиши сам. У меня рука еще болит.
— Значит, Полина Бахорева хочет вынудить Юрия Варламова действовать по отработанной им схеме. Какова эта схема в подробностях?
— Да простая она, в общем. Он охмуряет девушку. Тогда — Катю, теперь — Лину. С той разницей, что одна была кассиршей в обменном пункте, вторая — в мебельном салоне.
— Погоди… она же числится на конном заводе, зоотехником.
— Откуда ты знаешь?
— От верблюда. Свидание-то она оформляла с паспортом. Дальнейшее — дело техники.
— А! Я думал — выследили ее.
Следователь почувствовал, что краснеет.
— Честно говоря, я хотел. Не получилось. Улизнула.
Он ждал, что Сергей скажет в его адрес что-нибудь язвительное, но тот лишь нахмурился:
— Вот это и опасно. Возомнит, что все ей удается, и… заиграться
— Адрес салона?
— В том-то и дело, что не знаю. Она намеками говорила.
Следователь вздохнул:
— Хочешь не хочешь, Сергей, а придется тебе назвать место, где она прячется. Иначе я бессилен что-либо предпринять.
— А слежка за Варламовым?
— Ты начитался иностранных детективов, Сережа. А мы — отечественная бюджетная организация. У нас нет ни средств, ни людей, чтобы приставлять шпика к каждому встречному. Наблюдение за Варламовым никто мне не санкционирует. Ведь против него нет ничего. Ни-че-го, понимаешь?
— Совсем ничего? До сих пор?
— Совсем. Абсолютно чист. Не могу же я сам бросить работу и дежурить день и ночь у его квартиры? Если б мы знали — хоть приблизительно — время предполагающегося налета, тогда да. Я бы вызвал группу.
— Такую же, как меня ловила в метро?
— Да.
Сергей вздохнул:
— Хреновые тогда наши дела.
Дементьев понурился: ему наступили на больную мозоль. Но что спорить — Грачев был стопроцентно прав.
А задача теперь гораздо сложней и важнее: не только захватить преступников, но и спасти человеческую жизнь. Причем, возможно, не одну.
— На этот раз проколов быть не должно, — Дементьев словно извинялся перед Сергеем за то, что не смог поймать его тогда у «Ботанического сада».
— Не должно, — согласился Грачев. — Ладно. Записывай адрес. Они живут в Новых Черемушках.
Он продиктовал адрес родителей Маши, подробно объяснил, как добраться.
— Но она дверь никому не открывает. Отзывается только на такой вот ритм. — Он постучал по столу: тук-тук, тук-тук-тук. — Это условный сигнал.
— Мальчик тоже там?
— Конечно.
— С кем же он остается, когда она… роман крутит с этим Варламовым? — спросил Дементьев.
— Подколол, да? Ладно, квиты. А Ванечка — он умненький. Может один посидеть, пальцы в розетку не тычет. Когда пойдешь к ним?
— Сегодня же, не волнуйся.
— Отговори ее, слышишь? Только по-умному, она упрямая. И приключения любит. Не дави на нее, а как-нибудь так… хитростью.
— Еще чего-нибудь передать?
Сергей опустил глаза, замкнулся.
— Не смущайся, не для протокола, — по-доброму улыбнулся следователь.
— Ну передай, что я… я ее…
— Смысл понятен. А сформулирую, так и быть, сам. Уж доверься.
Конвойный увел заключенного, и Дементьев остался в одиночестве.
«Отговорить? — подумал он. — Да, необходимо отговорить девчонку от опасной затеи. А что если?.. Она ловкая, смелая. Если действовать сообща, соблюдая осторожность, то может… Сережку-то надо как-то вызволять».
Глаза его на миг загорелись азартом, что было для Дементьева совсем не характерно, но он тут же охладил себя.