Шрам
Шрифт:
Я дернулся в сторону кравосца и меч, сверкнув стремительной молнией, перечеркнул лицо противника.
— Уоааа!!! — взвыл кравосец, страшно распахнув рот.
Клинок попал точно между челюстей, разрезав щечные и жевательные мышцы и выбив почти все зубы. Нижняя челюсть безвольно откинулась, открыв на всеобщее обозрение окровавленную пасть с почти отрезанным языком и осколками зубов.
— Теперь и ты стал также красив, как и я, — ласково сказал я кравосцу. — Может, тебе еще что-нибудь подправить?
Я задумчиво наклонил
— Виииии! — тонко заорал кравосец.
Вокруг него стремительно начала натекать лужа крови. Я немного выждал и вогнал вакидзаси ему в раззявленный рот. Несколько секунд кравосца били сильные судороги, а затем он затих.
Я услышал вокруг облегченные вздохи и криво ухмыльнулся.
— Кто же там у нас остался?! — громко спросил я. — Гахарит?!
Пособника кравосцев под руки вытянули ко мне двое воинов. Лицо у него было белее мела. Он молча смотрел на меня и только икал.
— Гахарит, ты ведь поступил еще хуже, чем кравосцы, пытавшиеся меня убить, — я медленно подошел к предателю и вплотную приблизил к нему лицо. — Что же мне с тобой делать?
...
— Придумал!!! — гаркнул я что есть силы.
— Прррр, — от Гахарита пахнуло дерьмом.
— Ффууу! — я с отвращением отшатнулся от безудержно валившего в штаны и мочившегося предателя, и громко расхохотался. — Вот это засранец!
Почему-то больше никто не засмеялся. Странно.
— А тебе я сохраню жизнь, — сказал я, тряпкой повисшему на руках брезгливо сморщившихся воинов, предателю. — Да-да, я не буду тебя убивать.
— Кто остался за старосту, ко мне! — скомандовал я, перестав кривляться.
Из толпы вышел помощник старосты.
— Ставлю задачу тебе и тебе Матей, — обратился я к своему десятнику и помощнику старосты. — Гахариту, за предательство и сговор с кравосцами, выколоть глаза и вырвать язык. Чуть очухается, отрубить ноги по колено и кисти рук. Раны сразу прижигать, чтобы кровью не истек.
И чтобы под присмотром лекаря. Не дай предки, он сдохнет! Каждый день кормить его, тепло одевать и выносить на площадь. Будет другим в назидание. Пусть смотрят и думают: хорошо ли предавать своих в пользу соседей, тех кто ходит разорять наши земли? Хорошо ли злоумышлять против своего господина?
— Троих казненных кравосцев посадить на кол за пределами села, у дороги, напротив въезда в Оряхово, — продолжил я отдавать указания. — Написать таблички «Душегуб из Кравоса» и повестить им на грудь. Будут там сидеть и встречать приезжих, пока я не дам команду их снять.
— Всё, дальше сами. Старшим остается Матей, — я развернулся и пошел в дом. — Закончите с Гахаритом, ко мне с докладом!
Толпа молча расступалась передо мной. Чуть сзади и сбоку за мной пристроились
После приведения себя в порядок, приказал накрыть на стол, принести глиняную бутыль с самогонкой и стал потихоньку наливаться алкоголем. Все-таки, я не отморозок, хоть его и изображаю не без успеха. Надеюсь, сегодняшнего «театра» будет для моего села достаточно, и если в последующем придется кого-либо наказывать, то своими руками я этого делать не буду.
Самогон был так себе. Активированный уголь для очистки я пока не сделал. А молоком не стал очищать, так как перегонять начал только-только. Просто, не было на это времени. По этой же причине еще не сделал никаких настоек.
Отвык я уже от такого самогона. Вру! И не привыкал никогда, так как отец делал качественный дистиллят и меня сразу научил. А я еще больше бати любил побороться за качество и вкус. Но сейчас мне был нужен крепкий алкоголь, а не всякие вина и тому подобное.
Из прислуги передо мной мельтешили оба лакея. С застывшими физиономиями меняли блюда, пытались подливать мне самогонку. Они-то почему тут? У них совсем другие обязанности.
— А вы что тут делаете? Почему за столом прислуживаете вы, а не девушки? Где Ива, Мила, Даница, в конце концов?
Тихомир и Велико испуганно застыли передо мной, а в дверях «материализовался» Джеймс и склонился в поклоне:
— Простите господин, они боятся.
— Чего боятся? — нахмурился я. — Они что-то натворили? Провинились в чем-то? И подними уже голову.
— Ничего не натворили, господин. Очень старательные и работящие девочки. Они сильно испугались сегодня на площади и боятся к вам подходить, — начал объяснять Джеймс.
— Дурь какая! — оборвал я ключника. — Ты видел, чтобы я когда-нибудь невиновного человека карал?
— Нет, господин, — снова поклонился Джеймс.
— Ну так и нечего бояться. Если только не провинился, конечно, — уточнил я. — Того, кто мне верно и старательно служит, я всегда и награжу, и защищу при необходимости.
— У каждого из вас есть свои обязанности, за выполнение которых я вам плачу. Вот это вот все, — я махнул рукой над столом. — Не работа Велико и Тихомира.
— Позвать девушек? — спросил Джеймс.
— Не. На будущее тебе рассказываю. Чтобы больше я такой ерунды не видел.
— Понял, господин.
— Что тебе хотел сказать, Джеймс. Послезавтра я уеду по деревням манора. Посмотрю, кто чем дышит, в каком состоянии поселения. С собой возьму Матея и небольшой отряд воинов. Над домом и оставшимися воинами ты останешься старшим. Помощник старосты пусть своими делами занимается. Со мной поедут человек десять, их подготовит десятник. А ты за завтрашний день подготовь все для моей поездки.