Шрамы
Шрифт:
— Вы могли бы так поступить.
— Уже нет, — он потянулся за своим напитком и сделал большой глоток. Скисшее молоко адуу. Непопулярный выбор, даже в его собственном Легионе.
Илья серьезно посмотрела на него.
— Повелитель, вы помните нашу первую встречу?
Хан кивнул.
— Гор тоже присутствовал на ней, — сказала она. — Я не знаю, ждали вы его или нет. Если да, то было жестоко с вашей стороны не предупредить меня.
Это был последний разговор братьев перед тем, как опустилась пелена.
— Я помню,
Хан поднял брови.
— В самом деле?
— Возможно, и нет. Но для меня вы и в самом деле были братьями. Поэтому могу понять, как сильно вы не хотите верить… Ну, в то, что…
Слова закончились. Хан некоторое время наблюдал за ее попытками найти их.
— Тут речь не об эмоциях, сы, — сказал он. — Если Гор совершил преступление, я буду охотиться на него, то же касается Русса и Альфария.
— У нас есть приказы с Терры, — заметила Илья, подходя к сути разговора. — Если ситуация неясна, то мы, несомненно, должны следовать распоряжениям Тронного мира.
Хан выпил еще молока.
— У вас есть семья?
— В живых никого. Был брат.
— Представьте, что вы узнали о ссоре вашего отца и брата. Предположим, вы не может проверить, кто из них прав. Представьте, что у вас были… сложные отношения с вашим отцом. Вы должны сделать выбор. Будет ли верно для вас выбрать ту или иную сторону, если ничего другого не известно? Разве не у обоих есть право рассчитывать на вашу верность?
Серые глаза Ильи не моргнули.
— В чем заключаются проблемы с отцом?
Хан помедлил.
— У вас разные точки зрения.
— В важных вопросах?
— О судьбе человечества.
— В самом деле важно.
— Именно.
Илья пожала плечами.
— Я верна Терре, давала клятвы Департаменто. Для вас вопрос заключается во внутрисемейной вражде. Для меня — в том, от кого исходят приказы.
— Приказы неважны, — возразил Хан. — А вот клятвы — да. Увидим, кто будет соблюдать свои.
— Зачем? Что вы надеетесь найти на Просперо?
— Я надеюсь найти своего брата.
— А если слухи правдивы?
— Тогда по крайней мере я буду знать, кому верить.
Илья замешкалась.
— Но что вы думаете?
Хан минуту молчал. Исход игры на стоявшей перед ним доске по-прежнему был неясен — он мог повернуться в любую пользу. Но некоторые стратегии исчерпали себя, включая ту, которую он использовал в самом начале.
— Если Магнус мертв, я бы знал. Меня будет сложно убедить в его смерти.
Наконец он взял камень и поставил его на доску. Ход не сильно изменил положение в игре.
— Но мы скоро будем там, — сказал он. — Тогда и получим ответы.
13
КЕМ ТЫ СТАНОВИШЬСЯ
НАПЕРЕГОНКИ
СМЕЙСЯ, КОГДА УБИВАЕШЬ
На захват корабля Несущих Слово ушло много времени. Никто из членов экипажа не сложил
Было нечто особенно жалкое в попытках смертных оставить при помощи ногтей вмятины на керамите. Их пальцы ломались почти сразу же, оставляя на поверхности доспеха только длинные полосы.
Для Кса’вена зачистка корабля была монотонной работой. Его вела не ярость Хенрикоса, а всего лишь прежнее стремление старательно исполнять свой долг. Он всматривался в лица тех, кого убивал и видел в их глазах искалеченные жизни. Даже круша болтером или разрывая руками свои жертвы, он размышлял над источником такого фанатизма.
Сотни умерли, прежде чем работа была завершена. Первым космодесантники захватили мостик, после чего началась долгая зачистка корабля до самых трюмов. Сервиторы, которые стали бы работать на любых хозяев, остались одни. Захваченных старших офицеров из числа смертных передали Хенрикосу, который надел на них кортикальные подавители. После этого люди стали достаточно послушными, хотя безжизненные выражения лиц нервировали.
После того, как Хенрикос получил контроль над двигателями «Воркаудара», союзники покинули аванпост на Миирле и вернулись в пустоту. Встреча с «Гесиодом» и «Убывающей луной» прошла гладко, и трое кораблей направились в неизведанные глубины космоса и бесшумно зависли там, невидимые для всех сканеров, за исключением самых мощных авгуров дальнего обнаружения.
Было бы правильно направиться прямо в варп, но провидец бури нуждался в ответах. В конце концов, именно по этой причине они устроили засаду на «Воркаудар».
И вот Кса’вен с Есугэем и Хенрикосом стоят в трюме корабля Несущих Слово. Огромный, идеально круглый отсек представлял собой вертикальную шахту, которая тянулась высоко вверх. По стенам бежали сплошным текстом написанные плавными рунами слова. Кса’вен не мог их прочесть. И сомневался, что у многих бы получилось.
Свет вокруг них колыхался и вызывал неприятные ощущения, и у него не было видимого источника света. Обсидианово-черные стены мерцали, словно их облизывали языки пламени.
— Что отличает этот от остальных? — спросил Кса’вен.
— Он самый большой, — ответил Хенрикос. — И поэтому самый мощный.
Есугэй кивнул.
— Я чувствую это.
Кса’вен внимательно рассмотрел объект их внимания. Перед ними возвышался огромный механизм, более двадцати метров в высоту и тридцать в ширину. Его поверхность покрывали масляные трубы. Решетки светились яркими оттенками: зеленым, оранжевым, кроваво-красным. Устройство гудело и гремело, выпуская столбы дыма, кольцами поднимающегося вверх по шахте. Все кругом было заляпано брызгами темной жидкости. Пол устилали кости, которые хрустели под ногами Кса’вена.