Шри ауробиндо. Эссе о Гите - I
Шрифт:
Это есть его Истина, в которой примиряется все; гармония одновременных и взаимозависимых истин начинается и сводится к одной – реальной. Это истина наивысшей Души; мир – производная ее божественной природы и ухудшенный образ Бесконечности; истина Древнего Днями, кто вечно руководит долгими эволюциями Времени, изначального Бога, кому боги, люди и все живые существа приходятся детьми, силами, душами, духовно оправданными в своем бытии его истиной существования; истина Ведающего, кто развивает в человеке знание его самого, мира и Бога; единственного Объекта всего знания, кто раскрывает себя сердцу, уму и душе человека, так что всякая вновь открывающаяся форма нашего знания есть частичное раскрытие Его, вплоть до самой высокой формы, через которую Он видится и открывается интимно, глубоко и всеобъемлюще. Это – высочайшая Стабильность, которая порождает, поддерживает и приемлет в себя всех, кто есть во вселенной. Им, в его собственном существовании, расширяется мир, его всемогущей властью, его чудодейственным самозачатием, энергией и Анандой нескончаемого творения. Все есть бесконечность его материальных и духовных форм. Он – все это множество богов от самого мелкого до самого великого, он – отец всех творений, и все они его дети и его народ. Он – источник Брахмы, отец первого отца божественных творцов этих разных пород живых существ. Эта истина постоянно подчеркивается. И повторяется – он есть Всё, он есть каждый и все, sarva. Он – беспредельная Универсальность и он – каждое существо в отдельности и все сущее, единая Сила и Существо в каждом из нас, беспредельная Энергия, выбрасывающаяся в эти множества, неизмеримая Воля и мощная Сила движения и действия, образующая все течения Времени и все происходящее с духом в Природе.
Подчеркивая это, мысль естественно обращается
Однако появляется вторая мысль – то, что фигурировало в человеческом проявлении и в человеческой связи, тоже есть реальность и она сопровождает, смягчая для нашего ума, ужасающий характер универсального видения. Трансцендентность и космический аспект должны быть увидены, ибо без этого невозможно выйти за пределы ограниченности человеческого естества. Все должно быть включено во всеобъемлющее единство. Но само по себе, оно создало бы чрезмерно большой разрыв между трансцендентным духом и душой, скованной и стиснутой в низшей Природе. Беспредельное присутствие в его полном величии подавило бы обособившуюся мизерность ограниченного, природного индивида. Необходимо некое звено, с помощью которого человек может увидеть универсальное Божество в своем собственном индивидуальном и природном существе, близко к себе, не только во всемогуществе универсальной и не поддающейся измерению Силы, которая управляет всем, но и в человеческом измерении, дабы через тесную и личную связь помочь человеку подняться до единства. Благоговение, с которым конечный человек склоняется перед Бесконечным, вызывает в последнем ответную нежность и приближает человека к истине дружества и единения, которое углубляется, переходя в более интимное почитание, ощущение отцовства Бога, дружества Бога, любви между Божественным Духом и нашей человеческой душой и натурой. Ибо Бог живет в душе и в теле человека, Бог как в одеяние облекается в человеческий ум и облик. Бог принимает человеческие связи, которые волнуют душу в человеческом теле и они находят в Боге свой полный смысл и осуществление. Это и есть Вайшнава Бхакти, семя которой заключено в словах Гиты, но которая лишь позднее получит глубокое, экстатическое и значительное развитие.
Вторая мысль сразу же приводит к третьей. Форма трансцендентного и универсального Существа есть для силы освобожденного духа нечто мощное, обнадеживающее, укрепляющее, источник энергии, уравновешивающее, возвышающее, все оправдывающее видение; а для обычного человека она есть нечто подавляющее, ужасающее, недоступное пониманию. Истина, которая, даже став известной, успокаивает, с трудом воспринимается в жутком и могучем облике все разрушающего Времени, непредсказуемой Воли и огромного, безмерного и неодолимого действия. Но есть также и милосердная, заступническая форма божественного Нараяны, Бога вблизи человека и внутри человека, правящего Колесницей битвы и путешествия, сила четырех рук которого помогает, очеловеченный символ Бога, а не эта миллионнорукая универсальность. Человеку нужно постоянно ощущать поддержку этого заступника. Ибо именно образ Нараяны символизирует истину, которая успокаивает, делает близкой, зримой, живой, доступной ту безмерную духовную радость, в которой для внутреннего духа и жизни человека заключается торжествующая кульминация универсального действия за всей этой невероятно сложной повторяемостью с ее отступлениями, продвижениями вперед, замечательный и благодатный результат всего. Для очеловеченной, воплощенной души завершение всего этого действия становится здесь единением, близостью, постоянным общением человека и Бога, человека, живущего в мире для Бога, Бога, обитающего в человеке и обращающего на свои божественные цели в нем загадочный мировой процесс. А далее есть еще более прекрасное единение и слияние в конечных преображениях Вечного.
Бог в ответ на мольбу Арджуны снова принимает свой привычный облик Нараяны, svakam rupam, желанную форму милосердия и любви, нежности и красоты. Но прежде он утверждает безмерную важность другого могущественного Образа, который он намерен скрыть. «Что видишь ты сейчас, – говорит он Арджуне, – это Моя наивысшая форма, Моя форма светозарной энергии, универсальная, изначальная, которую ни один из людей не видел, кроме тебя. Я показал ее тебе при помощи Моей Йоги, этот образ Моего «Я» и Духа, само Наивысшее, самоявленное в космическом существовании; и душа в совершенной Йоге со Мной видит это без всякого трепета нервов или смятения и потрясения ума, поскольку прозревает не только ужасающее и пугающее в этом облике, но также и возвышенный и ободряющий смысл его. Ты тоже должен бы взирать на это без страха, без потрясения ума, без обмирания тела; но поскольку низшая природа в тебе еще не подготовлена к видению таких вещей с высокой силой и спокойствием, ради тебя Я снова приму Мой облик Нараяны, в котором человеческий ум видит только отвечающий чаяниям человека покой, поддержку и радость дружелюбного Бога. Более великая Форма – и это он повторит опять уже после ее исчезновения – лишь для редких возвышенных душ. Даже богам не хочется видеть ее. К ней нет доступа ни через Веду или аскезу, ни через дары и жертвоприношения; ее можно увидеть, познать, войти в нее только через ту бхакти, которая лишь одного Меня видит, почитает и любит во всем сущем».
Но в чем же уникальность этой Формы, которая выводит ее настолько далеко за пределы познаваемого, что всех обычных стараний человеческого знания и даже высочайшей напряженности духовных усилий недостаточно, чтобы без чего-то еще достичь этого видения? Другими способами способен человек познать тот или иной исключительный аспект единого существования, его индивидуальные, космические или мир исключающие фигуры, но не это величайшее, все сопрягающее Единство всех аспектов Божественности, когда в одно и то же время, в одном и том же видении все проявляется, все превосходится и все завершается. Ибо здесь в несказанном единстве поразительно раскрывается трансцендентный, универсальный и индивидуальный Бог, Дух и Природа, Бесконечное и конечное, пространство, время и вневременность, Бытие и Становление, все, что мы способны попытаться обдумать и узнать о Боге, в абсолютном ли или в явленном существовании. И это видение дается лишь при абсолютном почитании, любви, интимной близости, которая в высшей точке венчает полноту трудов и знания. Тогда становится возможным познать, увидеть, войти в это, соединиться с этой наивысшей формой Всевышнего, и именно это, по Гите, есть цель ее Йоги, наивысшее сознание, через которое можно войти в величие Трансцендентного и вместить в него неизменяемое «Я» и изменчивое Становление – можно быть единым со всем и в то же время над всем, переступить пределы мира и в то же время объять всю природу Божества, одновременно космического и супракосмического. Это действительно трудно для ограниченного человека, заключенного в свой ум и тело, но, говорит Бог: «Будь вершителем Моих трудов, прими Меня как верховное существо и цель, стань Моим Бхактом, освободись от привязанности и враждебности ко всем существованиям, ибо такой человек приходит ко Мне». Иными словами, превосходство над низшей природой, единение со всем живым, единство с космическим Богом и Трансцендентностью, единство воли с Божественным в трудах, абсолютная любовь к Единому и к Богу во всем – вот путь к этому абсолютному духовному превозможению себя и этой невообразимой
Глава XII. Путь и бхакта
В одиннадцатой главе Гиты достигнута и представлена в определенной завершенности первичная цель учения. Отдан приказ к божественному действию, совершаемому ради мира и в союзе с Духом, который обитает в нем и во всех его тварях, отдан и принят Вибхути. Ученик отвращен от былой уравновешенности обычного человека и от норм, мотиваций, позиции эгоистического сознания своего невежества, от всего, что, в конечном счете, подвело его в час духовного кризиса. Тот поступок, который он отказался совершить на основе этого, тот страшный долг, тот ужасающий труд он теперь вынужден принять на основе нового внутреннего понимания. Более великое примиряющее знание, сознание более близкое к божественному, высокая внеличностная мотивация, духовный критерий единства с волей Божества, воздействующего на мир из источника света и с побудительной силой духовной природы, – вот тот новый внутренний принцип трудов, который должен изменить прежнее, невежественное действие. Знание, включающее в себя единство с Божеством и через Божество приводящее к осознанному единству со всем сущим, воля, очищенная от эгоизма и действующая только по велению тайного Владыки трудов как Его орудие, божественная любовь, устремленная исключительно к тесной близости с наивысшей Душой всего существования, достижение через единство этих трех совершенных сил внутреннего всеобъемлющего единства с трансцендентными и универсальными Духом и Природой и всеми существами составляют основу, на которой призван действовать освобожденный человек. Ибо на этой основе его душа может без опасения позволить инструментальной природе действовать; человек поставлен выше всех причин заблуждений, избавлен от ограниченности эгоизма, спасен от страхов перед грехом, злом и их последствиями, вознесен над подчиненностью внешней природе и ограниченному действию, которая есть узловая проблема Неведения. Он может действовать в силе Света, он долее не остается в сумерках или во тьме, и божественная санкция поддерживает каждый его шаг. Трудность из-за антиномии между свободой Духа и порабощенностью души в Природе разрешилась светозарным примирением Духа с Природой. Эта антиномия существует для ума в неведении, но перестает существовать для духа в его знании.
Но есть нечто еще, что должно быть сказано для раскрытия полного смысла этой великой духовной перемены. Двенадцатая глава подводит к этому еще не раскрытому знанию, а в последующих шести главах идет его развитие к величественному финальному заключению. То, что еще не было сказано, касается различия между нынешним ведантическим взглядом на духовное освобождение и более широкой всеобъемлющей свободой, открываемой духу учением Гиты. Сейчас наблюдается целенаправленное возвращение к этому различию. Нынешний ведантический путь ведет через врата строго и труднодоступного знания. Йога, единение, признаваемое в качестве средства и всепоглощающей сути духовного освобождения, была Йогой чистого знания и недвижного единения с наивысшим Неизменным, абсолютным Неопределимым – с непроявленным Брахманом, беспредельным, безмолвным, непостижимым, отчужденным, вознесенным высоко над этой вселенной связей. Знание есть необходимая основа пути, предлагаемого Гитой, но знание интегральное. Безличные интегральные труды остаются первейшим обязательным средством; но глубокая, большая любовь и богопочитание, на которые не может отвечать ни с чем не связанный Непознаваемый, отчужденный и недвижный Брахман, эти вещи требуют связи и интимной личностной близости, они являются сильнейшей и высочайшей силой освобождения, духовного совершенствования и бессмертной Ананды. Бог, с которым душа человека должна вступить в это тесное единение, в своем возвышенном статусе трансцендентного Невообразимого слишком велик для проявления, для Парабрахмана, но в то же время он представляет собой и живую наивысшую Душу всего сущего. Бог есть всевышний Владыка, Властелин трудов и универсальной природы. Он одновременно и превышает вселенную, и населяет душу, ум и тело существа в качестве его «Я». Он есть Пурушоттама, Парамешвара и Параматман, и во всех этих равных аспектах – тот же самый единственный и вечный Бог. Пробуждение к этому интегральному, снимающему противоречия знанию и открывает широкие врата к совершенному освобождению души и невообразимому совершенству природы. Вот к этому Богу в единстве всех его аспектов должны быть обращены все наши труды, наше поклонение и наше знание, как непрестанное внутреннее жертвоприношение. В эту наивысшую душу, Пурушоттаму, превышающую вселенную, но и являющуюся духом, содержащим ее в себе, ее обитателем и хозяином, каковым он выразительно изображается в видении Курукшетры, должен вступить освобожденный дух, достигнув ее видения и понимания во всех принципах и силах своего существования, когда он сумел осознать и зажить ее множественным единством – j~natum draum tattvena praveum ca.
Освобождение, по Гите, это не отказ от личностного бытия души, предающий забвению себя в поглощенности Единым, sayujya mukti; это одновременное осуществление всех видов единения. Здесь есть полное соединение с наивысшим Божественным в сути бытия, близость сознания и тождество блаженства, sayujya, ибо единственная цель этой Йоги – стать Брахманом, brahmabhuta. Здесь и вечное экстатическое пребывание в высочайшем существовании Всевышнего, salokya, ибо сказано: «Ты будешь пребывать во Мне», nivasiyasi mayyeva. Здесь вечная любовь и преклонение в соединяющей близости, принятие освобожденного духа его божественным Возлюбленным и обволакивающим «Я» его беспредельностей, samipya. Здесь тождество освобожденной природы души и природы божественной, sad'sya mukti, ибо цель совершенствования свободного духа – стать таким же, как Божественный, madbhavam agata, и быть единым с ним в законе его бытия и в законе его труда и природы, sadharmyam agata. Ортодоксальная Йога знания нацеливает на бездонное погружение в единое бесконечное существование, sayujya; только в этом видится полное освобождение. Йога поклонения видит большую свободу в вечном пребывании или близости, salokya, samipya. Йога трудов ведет к единению в силе бытия и природы, sad'sya, но Гита объединяет все это в широкой целостности и сплавляет в единую великую и богатую божественную свободу и совершенство.
Арджуна подводится к необходимости поставить вопрос об этой разнице. Нужно помнить, что различие между безличным, неизменяемым Акшара Пурушей и наивысшей Душой, которая представляет собой одновременно безличность и божественную Личность, являясь чем-то значительно большим, нежели то и другое, – это существеннейшее различие, обозначенное в последних главах и в божественном «Я», постоянно упоминаемом Кришной, aham, mam, еще не получило вполне ясного и определенного раскрытия. Мы все время ожидали его, желая с самого начала понять полный смысл учения Гиты, чтобы не пришлось возвращаться к пройденному, что было бы иначе необходимо для нового понимания того же в свете этой более великой истины. Арджуне сначала предписывается забыть о своей обособленной индивидуальности в безмятежной безличности единого, вечного и неизменного «Я», что вполне согласовывалось с его былыми представлениями и не составляло трудности. Но теперь он соприкоснулся с видением этого величайшего трансцендентного, с этим беспредельным универсальным Божеством, и ему велено искать единения с ним через знание, через труды и поклонение. Поэтому Арджуна просит сразу разрешить то сомнение, которое иначе могло бы возникнуть: «Те, кто через непрестанное единение стремятся к Тебе, tvam, и те, кто ищут непроявленного Неизменного, кто из них обладает лучшим знанием Йоги?» Это вызывает в памяти различие, выраженное в начале такими фразами, как «в своем «я», потом во Мне» – atmani atho mayi: Арджуна указывает на различие – tvam, akaram avyaktam. Ты по сути, говорит он, есть Источник и Начало всех существ, Присутствие, свойственное всему сущему, Сила, своими формами заполняющая вселенную, Личность, явленная в твоих Вибхути, явленная в созданиях, явленная в Природе, Ты, восседающий как Владыка трудов в мире и в наших сердцах благодаря Твоей мощной мировой Йоге. Таковым я должен знать, почитать, соединить себя с Тобой всем моим существом, сознанием, мыслями, чувствами и действиями, satata-yukta. Но как тогда быть с этим Неизменным, кто никогда не проявляется, никогда не облекается ни в какую форму, стоит в стороне и в отдалении от всего действия, не вступает в отношения со вселенной или с чем бы то ни было в ней, вечно безмолвный, одинокий, безличный и недвижный? По теперешним представлениям это вечное «Я» есть более великий Принцип, а Божество в проявленности есть фигура меньшая: непроявленное, а не явленное есть вечный Дух. Каким же образом союз, который допускает проявление, допускает меньшее, представляет собой более великое Йога-знание?