Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2
Шрифт:
– Кто ты такой, Пахомыч? – резко перебил я.
– А вот энто хороший вопрос, хороший. Егорыч за лесом присматривает, а я, стало быть, за городом этим.
– Смотрящий что ли? Крестный отец?
Пахомыч поморщился и, наклонившись вперед, пояснил:
– Ты лучше величай – крестный дед, хыхы! Так оно точнее будет.
– Как так? – тупо повторил я.
– А без моего ведома ничего в Кандалакше не делается. У амеров оружие, сила. Оне за порядком днем следят, а дед, стало быть, ночью делишки делаить.
– Почему сразу
– Приглядывалси я к тебе, Саня. Думал, энтого смутьяна-десантника с города заберешь. Так бы оно всем спокойнее было. А ты устроил безобразие, внучку мою подставил, клуб мой – лучший в городе – спалил! Вот по што ты это устроил? Одни убытки!
– И что теперь? Убьешь?
– Э, нет! У меня так легко с паравозу не соскочешь. Вначале все возместишь!
– Не, я бы, конечно, рад буду компенсировать убытки, но как? У меня столько семок нет…
– Да не нужно энто гавно! – махнул пистолетом старик. – На арену отправишься.
– Ты сдашь меня пендосам?
– Почему сдам? Уже, Санек! Только америкашки шибко злы на тебя, в форме ихней разгуливал, солдат убивал. Поэтому мои хлопцы тебя охраняют.
Я просто не могу поверить. Старый ветеран, которому доверял Егорыч, оказался матерым, мать его, мафиозо! Да к тому же, судя по всему, в сговоре с оккупантами. Мозг принялся лихорадочно искать выход из сложившегося попандоса.
– И как же я возмещу ущерб, если меня убьют на арене?
– Ставки, Санек, старые добрые ставки, улыбнулся Пахомыч. – Сегодня будет новый бой. Мы уж все порешали с Уйтом, будь он неладен.
– С кем я буду драться? – хотя уже догадываюсь, какой будет ответ.
И старик подтвердил мои мысли:
– С десантником, с кем же ишо?
– Блять, значит, его тоже поймали… – покачал головой я.
– За то Машке надо спасибо сказать. Я ж грил, внучка у меня шустрая, вся в деда, хехе. Доставила Вовчика, куда надо. Ты слушай меня внимательно, а не глазами хлопай. На пятнадцатой минуте десантник должен лечь.
– Что? Убить Вована?
– Да, все верно, ты его убьешь, своими руками. Нам тут проблемы из-за него ни к чему. А ты отправишься восвояси, слово даю.
Я переваривал услышанное, когда, вдруг, до меня дошло – да ведь он не знает, что задумал Спаун! А раз так, у нас еще есть шанс. Главное только потянуть время. Может, попытаться достать гребанного старикашку? Нет, я не знаю, сколько охраны за дверью. Инстинкт выживальщика велел не рыпаться.
– Боюсь, Пахомыч, не на того ты поставил. Я не продержусь против Вована и пяти минут.
– А для этого, Санек, есть такая штука. Мне хоть и годков не мало, но я не дурак, чтобы рисковать понапрасну, когда на кону такие ставки.
Дед достал из ящика стола две бутылки пива «Охота». Причем, на одной красовалась надпись «крепкое».
– Тебя щас в камеру проводят. К Вовану. Выпьешь с ним. Только крепкое не пей. Ему отдашь.
– Да Вована и ведро водки не свалит, – с сомнением
– А бытылочка-то с секретом. Ты главно, сам не перепутай! Ну, так шо, договорилися?
– Хорошо, – я кивнул. – Все будет сделано.
– Ты уж не подведи, Санек. Иначе живым из города не выпущу!
Пахомыч, видимо, нажал тайную кнопку, потому что в комнате возникли четверо мордоворотов с повязками дружинников. На запястьях за спиной щелкнули наручники. Пахомыч спрятал Глок под полу пиджака и сунул в карманы моей куртки бутылки с пивом. Горлышки с жестяными крышечками выглядывают, как у похмельного забулдыги.
Конвоиры повели по коридорам, в которых я без труда опознал помещения под трибунами стадиона. Теперь понятно хоть, где нахожусь. Остановились перед тяжелой дверью с маленьким зарешеченным окошком. Сняли наручники, втолкнули внутрь. Через миг за спиной загрохотали замки. Я слепо заморгал, всматриваясь в темноту. Блин, а лампочек тут нет? Что-то огромное зашевелилось во тьме, в следующий миг обхватили медвежьи объятия.
– Ебаный насос! Опять ты, братка! А я думал, бросил ты, сучара, боевого товарища, нах!
Глава 73
Дверь камеры сварливо распахнулась, заставив прищуриться от хлынувшего света. Где-то наверху встревоженным ульем гудят наполняющиеся трибуны. Пора. Сердце забилось с нарастающей частотой в предбоевой лихорадке. Да, сегодня все решится. Сегодня я выйду на эту проклятую Арену в последний раз. И что бы ни случилось — будь, что будет. Тяжелая ладонь десантуры ободряюще упала на плечо. Под суровыми прицелами наставленных автоматов мы шагнули в коридор.
Пахомыч, сменивший тулуп с ушанкой на дорогую шубу и меховую шапку, вопросительно поглядел на меня из-за спин охранников. Едва заметно кивнув, я увидел одобрительную ухмылку на морщинистой роже. Пусть старый пердун думает, будто все предусмотрел. Пусть считает меня гнидой, способной прикончить товарища. Не учел он только одно – силу нашего боевого братства.
– Хуле, долго стоять будем? – схаркнув, пробасил Вован. – Ведите, ептать! Иль, чо, седни без этой блядской сбруи воевать?
— Идем, — прокряхтел Пахомыч, окинув десантника недобрым взглядом.
Наручники ледяными челюстями вгрызлись в запястья за спиной. Короткая команда. Мы зашагали по пыльным коридорам. За те несколько часов, что провели в камере, я все рассказал Вовану. Первым делом, конечно, он обнаружил у меня в карманах бутылки с пивом. Тут же выхватил одну со словами: «Охуенный подгон, братка!» Но в последнюю секунду я заорал: «Стой!» ВДВшник недоуменно опустил уже вскрытую зубами бутылку. Выхватив, я бросился к дверному окошку и прочел надпись на этикетке. И как он в полутьме безошибочно выбрал «Крепкое»? Вован принялся материться, но когда я поведал ему о коварных планах гнусного дедка, он сам вылил содержимое в толкан.